Кухня - [5]

Новенький. Сперва женщина, потом – мужчина.

Мама Валя. И как они кричат? «Стой!» – так и кричат?

Новенький. Женщина кричит: «Стой, ты куда?», а мужчина просто «Стой!»

Медянкина. Они, что, сразу двое кричат?

Новенький. Нет. Сперва женщина кричала. Когда я встал с кровати…

Медянкина. С какой кровати?

Мама Валя. Со своей кровати он встал, зачем ты мальчика глупости спрашиваешь?

Новенький. Нет, с ее кровати.

Медянкина (победно, Маме Вале). Ну?

Мама Валя (Новенькому). Слушай, дурачок, а дурачок ли ты?

Новенький. Непонятно.

Медянкина. Это мы сейчас проверим. (Новенькому.) Целоваться умеешь?

Новенький. Возможно. Надо только освежить в памяти.

Медянкина. Ну так че, освежим?

Новенький . Давай.

Медянкина зачем-то долго вытирает руки, затем руками вытирает губы, затем снова руки. Приближается к Новенькому на один не решительный шаг.

Медянкина. Ой, Люсь, давай лучше ты.

Подталкивает сестру к Новенькому. Поцелуй. Новенький, после секундного замешательства, привлекает к себе Люсю и ведет себя несколько более по-мужски, чем позволяют обстоятельства. Медянкина пытается оттащить Новенького от сестры. Наконец, ей это удается.

Медянкина (ставит диагноз). Дурак. Но – не очень.

Повар Г.Ц. А что ж нам с ним делать?

Новенький. Спрячьте меня. Я чувствую, он уже близко.

Новенького прячут. Входит Хаген. Обходит молча по периметру кухню, останавливается перед Ленивцем.

Хаген. Ты?

Ленивец. Возможно. Смотря что – «я».

Мама Валя (подходя с ложкой). Карлыч, попробуй на соль.

Хаген (пробуя). Нормально. (Пауза.) Можно еще.

Мама Валя (с фальшивым чувством). Как ты помог!

Сделав Ленивцу знак «в случае чего – зови», Мама Валя возвращается на свое место.

Хаген (Ленивцу). Рассказывай.

Ленивец. О чем?

Хаген. Рассказывай.

Ленивец. Пожалуйста. Происхождение мое странное. Существуют разные версии…

Хаген . Меня не волнует твое происхождение.

Ленивец. Вот и зря. Мое происхождение – ключ ко всему… Не хотите о происхождении, давайте рассмотрим мое воспитание. Воспитанием моим занимались люди психически неустойчивые, ориентированные на грабеж и бесчинства…

Хаген. Что ты делал в ее спальне?

Ленивец . В чьей, простите, спальне?

Хаген неодобрительно смотрит на подслушивающих людей кухни и шепчет что-то на ухо Ленивцу.

Ленивец. Нет… Нет. Ну что вы… Нет, Хаген Карлович. Я, конечно, человек морали дохристианской, но чтобы с женой нашего короля, нашего солнца… Нет. Это вы меня с кем-то путаете. Да она и не в моем вкусе. Вот, я скорее с… (оглядывает контингент) Надькой забратаюсь. Надька, будем брататься?

Уборщица . Кто ты такой, чтобы со мной брататься!? Ты мизинца моего не стоишь.

Медянкина. Сдурела старуха.

Ленивец. Видите, как получается, Хаген Карлович. А вы говорите – спальня. Не любят меня королевы. Не любят и все.

Медянкина (игриво). Ну, это ты прибедняешься.

Ленивец . Марина… Я о королевах говорю.

Медянкина. Хаген Карлович, скажите ему… Работать мешает. Когда трезвый, так сюси-муси в полный рост: «прекрасная Медянкина, любезная Марина…» А как напьется, так только и может, что под сушилкой дрыхнуть. Рано, юноша, остыли к прекрасному.

В ответ Ленивец только скалит зубы.

Хаген. Я видел, как ты выбежал из спальни.

Ленивец. Это был не я.

Хаген. Я кричал тебе.

Ленивец. Это вы не мне кричали.

Хаген (закипая). Слушай, артист…

Ленивец (перебивая). Да не артист я.

Хаген (медленно). Мне сказал Гюнтер, что ты артист, значит будешь артистом.

Ленивец. А если б он сказал вам, что я лошадь?

Хаген. Если бы Гюнтер сказал мне, что ты лошадь, ты бы сейчас стоял в стойле.

Ленивец. Вы себя сами слышите? «Лошадь – стойло» – это я понимаю. А вот «артист – кухня» – это как? Если я артист, тогда я должен жить не на кухне, а уж, по крайней мере, в буфете.

Медянкина. А у нас для вас буфета нету.

Ленивец. Нет буфета – нет артиста. (Поднимает палец вверх.) Логика!

Новенький появляется на свет божий.

Новенький (Ленивцу, радостно). Вы тоже… вы тоже любите логику?

Ленивец. Тьфу, балбес. (Расстраивается, садится рядом с Мамой Валей – вертит в руках морковку. С ненавистью начинает чистить ее – как будто вяленую конскую ногу строгает.)

Новенький немного сбит с толку. Хаген внимательно на него смотрит.

Хаген. Я тебя знаю?

Новенький. Как вы можете кого-то знать, если вы себя не знаете. (Грустно). Такая хорошая наука – логика. (Хагену.) Вы что-то спросили?

Хаген (почти тихо). Что ты делал в спальне Татьяны Рудольфовны?

Новенький (воодушевляясь). Как я люблю загадки. Сейчас, сейчас, только не подсказывайте… (Начинает разгадывать логическую загадку.) Спальня, это от слова «спать». Значит, спальня – место, где спят. Если вы говорите, что я был в спальне Татьяны Рудольфовны, то… (Радостно сообщает решение задачи.) Значит, я там спал! Логично?!

Хаген. Потише.

Татьяна Рудольфовна (входя). Погромче! (Подходит вплотную к Новенькому). Что ты сказал? Что ты делал в моей спальне?

Новенький (испуганно). Спал.

Татьяна Рудольфовна. Спал! Он спал! (Всем.) Вы слышали! Вы слышали? Он спал! (Внятно и громко.) Если б ты спал. Ты не спал. Ты… дрых! (Ходит, рассерженная. Ищет понимания у Медянкиных.) Я 19 лет замужем, я свободная женщина – вы меня понимаете. Я лежу на софе, я читаю фотоальбом, я жду своего адвоката. (