Кухня холостяка - [52]

Я горжусь тем, что в свое время первым в Ленинграде выступил в газете «Смена» против этого бесчеловечного указа. Помню, как потрясли меня некоторые письма, пришедшие в ответ на статью. «Да пусть алкаши передохнут все, — писали их авторы, очевидно, люди безупречные и высокоморальные, — а еще лучше взять да поставить их к стенке!» Бесчеловечный указ закономерно родился в стране, где десятилетиями бесчеловечность возводилась в норму.

Хватит, хватит уже бороться со своими! Давайте лучше друг другу помогать. Пьющих у нас от 130 до 150 миллионов (эту цифру приводит Л. Мирошниченко, старший научный сотрудник Всесоюзного научного центра наркологии). Если их всех побороть, то с кем, граждане, останемся, чтобы строить светлое будущее?

К черту ханжество и ханжей! Пусть хоть в отдельно взятом Ленинграде городская дума вместо введения тысячу раз скомпрометировавших себя талонов, ограничений и поднятия цен откроет сотни мелких забегаловок. В той же Франции одно такое заведение приходится на 250 человек. Да что там Париж, тридцать лет назад в Питере всех чайных, пивных и закусочных было не меньше, чем в Париже. Человек не у мусорного контейнера, опасаючись милиционера с «демократизатором», а в приличной, человеческой обстановке мог выпить стопку водки без зверской наценки, спокойно закусить ее сарделькой и отправиться домой. И посмотрите статистику — во сколько раз мы выпивали тогда меньше, чем сегодня!

Наказание пьющих скотскими условиями выпивки не сработало. Напротив, берясь с «культурой пития», мы напрочь растеряли элементарную культуру поведения человека в общественном месте, которая вырабатывается в свободном, непринужденном общении людей между собой. Указ и последовавшая за ним кампания разобщили громадные массы простых людей, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мирошниченко пишет: «И пока мы не нашли замены, пока не уговорили людей обходиться соком, пусть люди общаются хоть в этих трижды проклятых пивных, чтобы выпить вместе за разговором и не спеша, в условиях простейших удобств (фанерный стол, фанерный стул, стеклянная кружка, дешевая закуска), хотя бы те же самые 5,8 миллиарда литров пива, что продаются сейчас населению а год.

И, отбросив подозрительное ханжество, по-видимому, придется построить (идя, действительно, „навстречу пожеланиям трудящихся“) тысячи этих простеньких „шалманчиков“, которые можно возвести, как и снести, буквально за одну ночь. И пусть структура выпиваемого алкоголя сместится в сторону 50—60-процентной доли пива, как в благополучной Дании или Англии, вместо теперешней 60-процентной доли водки…»

Рост преступности в стране все привычнее сваливают на пьянство и не замечают, что при жутком росте числа преступлений и при еще большем росте продажи водки число правонарушений, совершенных людьми в нетрезвом состоянии, даже снизилось. Общество больно, больно хамством, бессердечием, жестокостью, тупой нетерпимостью — здесь первоисточник преступности.

Мы называем «помощью» преследование пьяниц и больных алкоголизмом, которые действительно нуждаются в помощи. Если мы, т. е. вольные или невольные радетели трезвости, повернемся к ним не трубкой Раппопорта для определения паров алкоголя, а сердцем, большинство их ответит тем же. И увидим, наконец, что одному нужен врач, другому — священник, а третьему — просто добросердечное отношение, и все это мы способны обеспечить.

Привычно считается, что борьба, с пьянством может одолеть экономический кризис. При этом забывают, что экономику из кризиса уже сейчас должны вытаскивать те 150 миллионов пьющих, а не штатные аппаратчики, борющиеся за трезвость. Грузины говорят, что их обычаи не запрещают пить, но запрещают позорить свой род. Поэтому пусть каждый решает сам, сколько он может позволить себе выпить и может ли он вообще пить, не нарушая этот закон предков, который превыше любого уголовного кодекса.

Наверное, здесь и лежит самый достойный путь к избавлению от теперешних алкогольных бед. Уходя от лжи и административного насилия, преодолев чуму бездушия, мы все обязательно придем к осознанию того, что для человека нет ничего дороже уважения со стороны людей. Оно дороже мыла, колбасы, видеоигрушек и любого количества французского коньяка. И что потеря этой ценности гораздо дороже потери печени.

Ну а теперь, поумерив полемический пыл, давайте попробуем спокойно разобраться в главном — в генезисе алкогольной болезни, апеллируя, естественно, к авторитетам. Я отвожу себе роль почти бесстрастного комментатора некоторых небезынтересных, на мой взгляд, суждений о предмете разговора.

Всем, естественно, понятно, что главный вирус алкогольной болезни — это сам алкоголь. Заметим при этом, что далеко не каждый, употребляющий спиртное, становится алкоголиком. Даже многолетнее систематическое пьянство вовсе не вызывает алкоголизма и сопутствующей ему деградации, распада личности. Умеренно пьющий человек сохраняет интеллект, чувство ответственности перед обществом, семьей, способность к творчеству и профессиональной деятельности. Такие люди не теряют самоконтроля, не становятся рабами спиртного, всегда могут отказаться от выпивки, они не испытывают мучительной потребности опохмелиться (один из главных признаков болезни).