Кухня - [2]

И тогда, вытирая лицо носовым платком, он сказал:

— Позвольте чем-нибудь вам помочь.

Впоследствии он часто мне помогал.

Танабэ… Юити…

Я вспомнила, что когда-то слышала это имя от бабушки, и растерялась.

Он подрабатывал в цветочном магазине, куда любила ходить бабушка. Я вспомнила, что она часто говорила: «Какой славный мальчик этот Танабэ-кун… Вот и сегодня снова…» Бабушка любила живые цветы, а поскольку те, что росли на кухне, она не срезала, то раза два в неделю отправлялась в цветочную лавку. Я вспоминаю, как однажды он следом за бабушкой пришел в наш дом, держа в руках большой цветочный горшок.

Он был длинноногим юношей с красивыми чертами лица. Кроме имени, я ничего о нем не знала, но часто замечала, с каким усердием он трудится в цветочной лавке. И даже после того, как я узнала его немного лучше, впечатление «холодности» не исчезло. Его поведение и речь были безупречными, но мне он казался очень одиноким. Впрочем, мы никогда не были с ним близки, он оставался для меня чужаком.

Ночью пошел дождь. Когда весенним вечером с планом в руке я шла под мягким, теплым дождем, дорога была окутана дымкой.

Блочный дом, в котором жили Танабэ, находился прямо напротив моего, по другую сторону Центрального Парка. Когда я шла через парк, мне казалось, что меня окутывают запахи ночной зелени. Я шла, поскальзываясь, по влажной тропинке, переливающейся всеми цветами радуги.

По правде говоря, я пошла туда только потому, что меня пригласила семья Танабэ. Я даже не знала зачем.

Подняв глаза на это внушительное здание, я подумала, какой прекрасный вид должен открываться с высоты десятого этажа, на котором они живут.

Я вышла из лифта, прошла по коридору, прислушиваясь к звуку собственных шагов, и не успела нажать кнопку звонка, как Юити отворил дверь.

— Проходите! — пригласил он.

Со словами: «Надеюсь, не помешала» я прошла внутрь и оказалась в воистину странной комнате.

Первое, что привлекло мое внимание, была огромная софа в гостиной — прямо напротив большой кухни, где висели полки с разной посудой, — не было ни стола, ни ковра, только она, словно из рекламного ролика. Покрытая бежевым покрывалом. На ней могла бы поместиться вся семья и смотреть телевизор, могла бы уютно разлечься крупная собака, каких не держат в Японии. Это был воистину великолепный диван. Перед большим окном, выходящим на террасу, выстроились горшки с растениями, напоминая заросли джунглей. Осмотревшись, я заметила, что весь дом заполонен цветами. Повсюду стояли цветочные вазы, а в них — весенние цветы.

— Мать сейчас на минутку улизнула из своего заведения. Если все будет хорошо, ты скоро ее увидишь. Показать тебе квартиру? На чем ты строишь свои суждения? — спросил Юити, заваривая чай.

— Что ты имеешь в виду?

Когда я присела на мягкий диван, он разъяснил:

— Дом и вкусы его жильцов. Некоторые считают, что многое можно узнать, заглянув в туалет.

Он был из тех людей, которые умеют с легкой улыбкой вести непринужденные беседы.

— По кухне, — сказала я.

— Ты как раз сейчас на кухне. Можешь осмотреться.

Пока он заваривал чай, я обернулась и пристально оглядела кухню. Мягкий ковер на дощатом полу, добротные шлепанцы Юити… Необходимый минимум кухонных принадлежностей… Помимо прочего, имелась сковорода «Сильверстоун» и машина немецкого производства для очистки овощей. Даже ленивая старушка с большим удовольствием будет чистить овощи на такой машине. Освещенные лампой дневного света тарелки терпеливо дожидались своей очереди, поблескивали стаканы. Если присмотреться, то оказывалось, что, несмотря на кажущийся беспорядок, все странным образом находилось на нужном месте. Имелись и особенные вещи, например фарфоровые пиалы, тарелки для гратена, огромные блюда, две глиняные пивные кружки, — все было безупречным. С позволения Юити я открыла маленький холодильник и заглянула туда. Все было тщательно расставлено, никаких объедков. Я оглядывалась вокруг, удовлетворенно кивая. Хорошая кухня. Я полюбила ее с первого взгляда.

Когда я снова присела на диван, появился горячий чай. До сих пор почти всегда, когда я впервые попадала в дом малознакомых людей, я испытывала чувство гнетущего одиночества. Я встретилась глазами со своим отражением в большом окне, за которым расплывался во мраке ночной город, заливаемый дождем. На целом свете у меня не было ни одного близкого человека, и я испытывала волнение оттого, что могу идти куда угодно и делать что захочу.

Мир был таким огромным, а мрак таким густым, что в своем безграничном восхищении и одиночестве впервые за последнее время я ощущала их руками, глазами. Мне показалось, что до сих пор я смотрела на мир только одним глазом.

— Почему ты пригласил меня? — спросила я.

— Мы подумали, что тебе приходится трудно, — добродушно прищурившись, ответил он. — Твоя бабушка была ко мне так добра… А у нас дома достаточно свободного места. Почему бы тебе не переехать сюда?

— Хорошо. Хотя хозяин любезно продлил мне срок аренды.

— Понятно. Но ты можешь жить у нас, — сказал он таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.

Его предложение не было ни излишне назойливым, ни холодным, и у меня на душе сразу стало теплее. Я чуть не расплакалась от благодарности. И тут раздалось лязганье ключей, дверь отворилась, и в комнату, запыхавшись, вбежала очень красивая женщина.