Куэнкэй - [15]

Весенний лес вокруг дышал деятельной активностью, заполняя охотника ощущением своей причастности к мефа – только сейчас, отбежав на достаточное расстояние, он позволил себе наконец развернуть сознание и насладиться полнотой жизни, полнотой ощущений. Кроны семенных деревьев были полны суетливых, гомонящих стай древоптиц, вьющихся вокруг ветвей, увешанных родильными мешками: малые создания снабжали дерево необходимой для жизнедеятельности фиссу, как самки куарай – пищу после оплодотворения, для развития потомства, а семенное дерево вынашивало в своих почках детенышей древоптиц. Древний, надежный, замкнутый цикл. Но жизнь гнездилась не только в кронах – из нор, проточенных в толстой коре чоколл – водяных деревьев, шевеля клешнями, настороженно выглядывали черротоки, провожая охотника свисающими с усиков темными блестящими бусинками глаз. Черротоки – злобные, жесткие, несъедобные для куарай создания размером чуть больше древоптиц, всегда с яростным безрассудством отстаивающие свои водяные владения внутри древесного ствола чоколлы. В той части леса, где Куэнкэй-Ну сражался с пожирателем ветвей и охотником мантулис, черротоки еще не пробудились, а здесь уже повылазили из своих нор, поэтому следовало перемещаться осмотрительно, не приближаться к водяным деревьям, укусы тварей весьма болезненны.

Неожиданно Куэнкэй-Ну увидел выджуба.

Стремительный бег тут же прервался прыжком, когти всех лап вонзились в оказавшийся на пути древесный ствол чоколлы, охотник замер, превратившись в камень, слившись телом с древесной корой.

В отличие от неживого подобия чужаков этот выджуб был настоящим. Большой Охотник. Воплощение ужаса для охотников куарай. Зверь, который попался Куэнкэй-Ну на пути, оказался лишь немногим меньше, чем страж чужаков. Сотканная выджубом серовато-сизая паутина окутывала кроны целой рощи. И сейчас деревья заметно сгибались под тяжестью мохнатого тела, висевшего в этой паутине, словно огромный гнилой плод, поросший черный лоснящимся мехом. Мертвящее зловоние пропитывало весь лес вокруг логова зверя. Он не шевелился. Несколько его могучих лап, похожих на узловатые древесные стволы, провалилось сквозь паутину, наполовину вонзившись грязно-желтыми когтями в поросшую мхом почву. Каждый такой коготь был длиной с лапу охотника куарай.

По всему выходило, что выджуб заснул внезапно для самого себя, и свалился вниз, в падении повредив собственные сети и обломав часть ветвей. Наверное, еще не сумел полностью пробудиться после сезона сна.

Могучая злобная тварь, предельно защищенная от жоэстэ, Большой Охотник охотился без разбору на все, что шевелилось в округе, умело загоняя крупную дичь в расставленные заранее гигантские сети. Одолеть такое существо могли лишь несколько старших охотников, напав одновременно, но в пищу ядовитая плоть многолапа непригодна, поэтому охота на него лишена смысла и подвержена крайней, неоправданной опасности. С таким врагом лучше не связываться.

Куэнкэй-Ну медленно выдернул когти из коры дерева. Почти бесшумно спрыгнул на землю и попятился, чувствуя, что выджуб может очнуться в любой момент. Именно поэтому Куэнкэй-Ну и пропустил его, опрометчиво вторгся в зону его обитания, потому что Большой Охотник спал. Зверь слеп, но у него великолепное чутье и он умеет бегать на короткие расстояния невероятно быстро, и молодой охотник куарай для него не соперник, а жертва. Жвалы выджуба без труда стиснут Куэнкэй-Ну мертвой хваткой, а касание ядовитых лап мгновенно и надежно парализует. И последует нанэкка.

Опасное расстояние. Если Большой Охотник очнется, убегать лучше по кронам деревьев, тонкие ветви не выдержат веса огромной бурой туши, такой способ уже не раз спасал других охотников-одиночек, забредших во владения хищника…

Обошлось.

Вскоре Куэнкэй-Ну мчался с прежней прытью, лавируя среди деревьев, а спящий враг остался далеко позади, и уже не стал бы бросаться в погоню, Большие Охотники не любят бегать долго, как куарай.

Проносясь мимо семенного дерева, особенно густонаселенного древоптицами, так и мельтешившими в кроне, Куэнкэй-Ну почувствовал голод, и не размышляя, взметнул свое легкое сухое тело вверх по стволу. Напуганные стремительным броском глупые пищевые создания брызнули в разные стороны, но далеко не улетели, сбились в плотную стайку, зависнув сверху в двух прыжках над охотником. Куэнкэй-Ну не обратил внимания на их обеспокоенный гвалт, продолжая стремительно карабкаться к примеченной ветке. Безмозглые создания не способны причинить вреда. Острые концы когтей оставляли в коре глубокие царапины, быстро набухавшие темной полупрозрачной влагой. Наконец Куэнкэй-Ну, выбрав взглядом на одной из веток сочный родильный мешок, обвил ветку задними лапами, зависнув вниз головой, затем одной из передних лап схватил мешок, а когтем указательного пальца второй вспорол кожистую оболочку. Маленькое трепыхающееся существо, скользкое от утробной жидкости, скатилось прямо в широко раскрытую пасть охотника. Плоть еще не созревших детенышей фьюкка гораздо вкуснее и питательнее взрослых древоптиц. Куэнкэй-Ну тем же манером опорожнил еще пару мешков, и почувствовал, что сыт. Усвоенной