Куда ведет Нептун - [6]
Вообще-то Васька никогда не знался с девочками. «Бесовское племя», — ворчал дьячок Феодосий, который обучал алфабиту. Но с этой круглолицей, щекастой девицей даже забавно было. Хряк у нее хрякает. А у цапли — право, смешно! — цаплята. И как по лестнице вскарабкалась! Ничего не боится. На всякий случай он слегка щелкнул ее по затылку: не забывайся, с кем дело имеешь.
— А теперь я тебя, можно?
— Но-но! — Васька принял неприступную позу, твердо обозначив границу дозволенного в их отношениях.
— У нас дома, — задабривала девочка, — есть брусничная вода, вишня в патоке и малиновый морс. Вку-у-усный!
— Богато живете.
— Богато. Я тебе всяких сладостей дам, когда к нам придешь.
— Я сластей не люблю, — мужественным голосом молвил Васька. — Я квашеную капусту люблю.
— С яблоками?
— С грушами.
Девочка помолчала.
— А у тебя еще какие голуби?
— Пара воркунов. Трубач.
— Он трубит?
Ну, девица! Пристало мочало. Но все разговор о голубях, не о вишневой патоке. И Васька объяснил:
— Трубач хвост трубой держит. А вертун, кто его еще турманом зовет, вертится на лету. Иногда через хвост, а то и через крыло. А египетский голубь хохочет. Как мужик.
Нянька Савишна позвала обедать.
— А у Васи есть голубь египетский, — кинулась Таня к отцу. — Он, как мужик, хохочет.
Анна Егоровна, Васина мачеха, заметила:
— Василий, ты бы учил барышню чему путному.
Мальчик потерял мать совсем маленьким. Его воспитала нянька Савишна. Анна Егоровна появилась в доме год назад. Отец побаивался ее, ни в чем не перечил и сыну наказал строго-настрого жаловать мачеху. Савишна сокрушалась — сыр калача белее, а мать мачехи милее. Щеки, лоб, подбородок у Анны Егоровны в самом деле напоминали пышные калачи.
Василий Парфентьевич пристукнул липовой ногой:
— Наливай супу, Савишна.
Ели куриную похлебку с лапшой, запеченного в тесте карпа. На третье Савишна подала вишню в патоке со сливками.
Пообедавши, Кондырев вылез из-за стола, еще раз присоветовал другу ехать за правдой в первопрестольную.
На прощание Вася подмигнул девочке:
— А что, наша вишня не хуже вашей?
— Ты мне в другой раз покажешь голубя, что хохочет, как мужик?
Спозаранку Василий Парфентьевич встал за бюро из карельской березы, ключиком в форме сердечка открыл ящик, выдвинул столешницу.
Гусиные перья наточены, чернила приготовлены.
Катал новую челобитную.
Да, поместье его невелико. Дворов тридцать. Но род, какой род! Дальний предок, Иван Васильев Прончище, прибыл на службу к великому князю Иоанну III в 1488 году — вот бумаги, целехонькие. Иоанн III велел приставить к фамилии буковку «в». То был первый в роду Прончищев. Сыновья его служили государю Иоанну IV, и им была пожалована вотчина в Калужской провинции — Богимово да Торбеево.
А внуки? Один из них был послом у шведского короля Густава-Адольфа, другой был послом у крымского хана. Звали его Осипом Яковлевичем, удостоился чина думного дворянина. Еще один Прончищев служил в разных приказах, участвовал в Земском соборе и дошел до чина окольничего. Прончищевы были приближены к царевне Софье. Да и сам Василий Парфентьевич, младший отпрыск, не посрамил фамилии в азовских походах Петра, в полтавской баталии.
Перо скоро бежит по бумаге, яростное, взывающее к справедливости.
«Сим нижайше изъявляю желание возыметь действия на неправедные поступки дворянина Кривова…»
Разве о себе хлопочет Василий Парфентьевич? О сыне. Отрочество знает свой предел — год, от силы два погоняет голубей, а там отечество призовет. А за душой что? Пребедная деревенька, бесславье дворянского неустройства, звание — мелкопоместный. Сам Василий Парфентьевич не гнушается в страдную пору идти за сохой и бороной. Деревяшку привязывал к лаптю, дабы нога не проваливалась в сырой, суглинистой борозде. Посмотришь со стороны — крестьянин: рубаха посконная, пот струится, на ладонях пузыри. Верно говорят: нужда и богу научит молиться. Прончищев не хотел сыну наследовать нужду.
Кликнул Савишну. Сухие ручки на фартук замочком сложены, черным платком повязана.
— Готовь снедь. В Москву еду. Ваську с собою беру.
ТЕАТРУМ
Колокола всех «сорока сороков» наполняли небо медным, долго не утихающим гудом. Когда рядом с Гостиным двором спросонья, поначалу как бы прокашливаясь, бухал колокол ближней церкви, стекла в оконницах отзывчиво дзинькали.
Отец с утра убегал в приказы, а Ваське полная воля.
Из самой древности вспорхнул двуглавый орел на Спасские ворота. Из прохода, как в трубу, дул ветер, поднимая полы кафтана. Слепил позолоченной медью девяти своих главок Благовещенский собор. Оружейная палата, Кутафья башня, Троицкое подворье, соборная церковь Блаженной девы Марии, двор Годунова… Васька ходил по кремлевским площадям, дивился увиденному, не веря, что все это можно сотворить руками.
Отец вернулся в Гостиный двор с высоким, долголицым господином.
— Знакомься, сын. Иван Родионович Челюскин. Из Перемышльского уезда.
Вася поклонился в пояс.
— Стряпчий, он же законник, он же ходатай по делам обиженных вдов, бедствующих солдат, а также малолетних недорослей, влекомых к добрым помыслам, — назвался калужский господин. Лицо его было побито оспой, косица, подвязанная черной ленточкой, лежала на спине, большие уши шутовски оттопыривались. — Один бегаешь по городу?
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
Александр Петрович Павлов – русский писатель, теперь незаслуженно забытый, из-под пера которого на рубеже XIX и XX вв. вышло немало захватывающих исторических романов, которые по нынешним временам смело можно отнести к жанру авантюрных. Среди них «Наперекор судьбе», «В сетях властолюбцев», «Торжество любви», «Под сенью короны» и другие.В данном томе представлен роман «У ступеней трона», в котором разворачиваются события, происшедшие за короткий период правления Россией регентши Анны Леопольдовны, племянницы Анны Иоанновны.
Петр Николаевич Полевой (1839–1902) – писатель и историк, сын Николая Алексеевича Полевого. Закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где в дальнейшем преподавал; затем был доцентом в Новороссийском университете, наконец профессором Варшавского университета. В 1871 г. Полевой переселился в Санкт-Петербург, где занялся литературной деятельностью. В журналах публиковал много критических статей по истории русской литературы. В 1880-х гг. Полевой издавал «Живописное обозрение».
Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны «Философские повести». Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж. Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых «философия заговорила общепонятным и шутливым языком».Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера.
Действие романа относится к I веку н. э. — времени становления христианства; события, полные драматизма, описываемые в нем, связаны с чашей, из которой пил Иисус во время тайной вечери, а среди участников событий — и святые апостолы. Главный герой — молодой скульптор из Антиохии Василий. Врач Лука, известный нам как апостол Лука, приводит его в дом Иосифа Аримафейского, где хранится чаша, из которой пил сам Христос во время последней вечери с апостолами. Василию заказывают оправу для святой чаши — так начинается одиссея скульптора и чаши, которых преследуют фанатики-иудеи и римляне.
Данная книга посвящена истории Крымской войны, которая в широких читательских кругах запомнилась знаменитой «Севастопольской страдой». Это не совсем точно. Как теперь установлено, то была, по сути, война России со всем тогдашним цивилизованным миром. Россию хотели отбросить в Азию, но это не удалось. В книге представлены документы и мемуары, в том числе иностранные, роман писателя С. Сергеева-Ценского, а также повесть писателя С. Семанова о канцлере М. Горчакове, 200-летие которого широко отмечалось в России в 1998 году. В сборнике: Сергеев-Ценский Серг.