Куда ты пропала, Бернадетт? - [85]

Я добежала до лестницы, ведущей в главное здание, и только там осмелилась оглянуться.

Рядом с папиным «зодиаком» причалил другой. Кто-то из персонала перелез к папе. Кажется, они о чем-то спорили. Но папа оставался возле мотора, а значит, чужаки стояли спиной к берегу. Пока что меня не заметили.

Я открыла дверь и вошла в большую теплую комнату с ковровым покрытием на полу и алюминиевыми столиками. Пахло как на катке. Одна стена была отведена под полки с DVD. В дальнем конце была барная стойка и кухня из нержавейки. На белой доске надпись: «НИК, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!»

Откуда-то донесся смех. Я побежала по коридору, открывая все двери. В одной комнате не было ничего, кроме стоявших на зарядке раций. И огромное объявление: «ЗДЕСЬ КОФЕ НЕ ПИТЬ! К ДЖОЙСУ НЕ ОТНОСИТСЯ». В другой комнате были столы, компьютеры и кислородные баллоны. Еще в одной – странные научные приборы. В следующей была ванная. Я услышала голоса за углом, побежала туда и споткнулась.

На полу был расстелен мешок для мусора, а сверху стояла большая кастрюля. Внутри кастрюли лежала футболка… с каким-то знакомым рисунком… с радужной ладошкой. Я нагнулась и вынула ее из серой холодной воды. «ШКОЛА НА ГАЛЕР-СТРИТ».

– Папа! – закричала я. – Папочка! – и побежала обратно к выходу.

Оба «зодиака» направлялись от станции Палмер к нашему кораблю. Папа был в одном из них.

– Вот поганка маленькая, – услышала я за спиной.

Там стояла мама. В брезентовых штанах и флисовой куртке.

– Мама! – слезы брызнули у меня из глаз. Я подбежала к ней, она упала на колени, а я зарылась в нее и обняла крепко-крепко. – Я тебя нашла!

Ей пришлось держать весь мой вес, потому что ноги у меня подкосились. Я не могла насмотреться на ее прекрасное лицо, а ее голубые глаза, как обычно, внимательно меня изучали.

– Что ты тут делаешь? Как ты сюда попала?

От ее улыбающихся глаз, словно лучики, разбегались морщинки. Вдоль пробора шла широкая седая полоса.

– Посмотри на свои волосы, – сказала я.

– Я из-за тебя чуть не умерла, и ты это знаешь, – сказала она и добавила сквозь слезы: – Почему ты не написала?

– Я не знала, где ты!

– А письмо?

– Какое письмо?

– Я его отправила больше месяца назад.

– Я не получала твоего дурацкого письма. Вот. Это от папы. – Я дала ей бархатный мешочек. Она знала, что там внутри: она прижала его к щеке и закрыла глаза.

– Открой!

Она развязала ленточку и вытащила медальон. Внутри была фотография святой Бернадетты. Этот самый медальон подарил ей папа, когда она получила свою архитектурную премию. Я его раньше не видела.

– А это что? – она вынула из мешочка карточку и попыталась ее прочитать, держа в вытянутой руке. – Не вижу, что тут написано.

Я взяла у нее карточку и прочла вслух:

1. «Бибер Бифокал».

2. Двадцатимильный дом.

3. Би.

4. Твое исчезновение.

Еще четырнадцать чудес.

– Элджи, – сказала мама и улыбнулась тихой спокойной улыбкой.

– Я знала, что найду тебя. – Я крепко, что было сил, обняла ее. – Мне никто не верил. А я знала.

– Но письмо – если ты его не получила… – Мама отвела мои руки в стороны и заглянула мне в лицо. – Би, я не понимаю. Если ты не получила письма, почему ты здесь?

– А я сделала как ты. Я сбежала.

Часть VII Как зайчонок убегал

Понедельник, 21 февраля

В первый же день после возвращения в «Галер-стрит» по дороге на музыку я прошла мимо своей ячейки. Она была битком: из нее несколько месяцев ничего не вынимали. Между листовками про сбор утильсырья и День велосипедиста торчал конверт. С марками. На адрес «Галер-стрит» для передачи мне. В качестве обратного адреса была указана компания-подрядчик в Денвере. Почерк – мамин.

Кеннеди увидела мое лицо и повисла на мне:

– Что там, что там? Что там?

Я не хотела открывать письмо при ней. Но и одна не решалась. Поэтому я побежала обратно в классную комнату. Там был мистер Леви и другие учителя, они собирались идти в «Старбакс». Увидев меня, мистер Леви сказал, чтобы остальные шли без него. Мы закрыли дверь, и я попыталась рассказать ему все сразу: про интервенцию и про то, как Одри Гриффин спасла маму, про «Чот» и про соседку, которая меня невзлюбила, про Антарктику и про ребенка Су-Линь, про то, как я нашла маму, и наконец, про пропавшее письмо. Но все свалилось в одну большую кучу. Поэтому я сделала следующее – принесла из своего шкафчика книгу, которую написала в «Чоте», и отдала ему. А потом пошла на музыку.

Мистер Леви отыскал меня во время обеда. Он сказал, что книга ему понравилась, но над ней надо еще поработать. Он кое-что придумал. Не хочу ли я доделать ее и сдать как весенний исследовательский проект? Он предложил мне попросить нужные документы у Одри Гриффин, Пола Йеллинека, мисс Гудиер и всех остальных. И у мамы, конечно, но она вернется из Антарктиды не раньше, чем через две недели.

Мистер Леви обещал зачесть мне пропущенные уроки, чтобы я смогла окончить школу вместе со своим классом. Вот и все.

Пятница, 7 января

Пропавшее письмо от мамы

Би!

Я пишу тебе из транспортного контейнера в Антарктиде. Сижу и жду, чтобы ветеринар удалил мне четыре зуба мудрости. Но лучше расскажу все по порядку.

Последнее, что ты обо мне знаешь, – я испарилась, когда меня ловили в собственной гостиной, как бабочку сачком. Ранее в тот же день, как ты помнишь, я была на Празднике мира. Чтобы избежать собственно «празднования» в компании оккупантов упомянутого «мира», я торчала у кофейного столика, наливая и помешивая – и уговорила в общей сложности пять чашек черного кофе. Как только представление закончилось, я рванула домой (