Куда ты пропала, Бернадетт? - [10]

Именно ССЧ выделила Би из общей массы. В новом словаре успеха есть два слова, которые мы любим употреблять, описывая нашего идеального ученика – «выдержка» и «уравновешенность». По обоим показателям результаты тестов вашей дочери зашкаливают.

Как все мы знаем, для одаренного ребенка нет ничего хуже скуки. Поэтому мы считаем, что начать обучение с четвертой ступени – в интересах самой Би.

Стоимость обучения составляет 47 260 долларов. Чтобы гарантировать поступление, пожалуйста, подпишите договор о зачислении и сделайте первый взнос до 3 января.

С нетерпением жду продолжения нашего разговора. И, добро пожаловать в «Чот Розмари»!

Искренне ваша,

Хиллари Лаундс

* * *

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

В Индии слышно, как я рыдаю? Би приняли в «Чот»! Честно говоря, во всем виноваты мы с Элджи – мы потчевали ее байками о своей развеселой жизни в школах-пансионах. Элджи учился в «Эксетере», а я в «Чоте». Там не было ничего, кроме гениальных учеников, концертов «Грейтфул дэд» и революционных способов замаскировать запах марихуаны в комнате, – конечно, нам там нравилось. Разумеется, я хочу вырвать дочь из тоскливой провинциальности Сиэтла. Да и Би не терпится уехать. Так что у меня нет выбора – придется собраться с духом и вспомнить, что не я тут главная.

Элджи написал в школу, что мы не хотим, чтобы Би перескакивала через класс. Но это не ваша забота. Пожалуйста, оплатите первый взнос с нашего совместного счета. Узнали что-нибудь про лекарство от морской болезни? Я, если честно, в панике.

Скоро напишу еще, но сейчас опаздываю за Би, да еще собака куда-то запропастилась.

* * *

– У нас проблема, – сказала мама в тот день, едва я села в машину. – Пломбир забрался в мой шкаф, дверь за ним захлопнулась, и я не могу ее открыть.

Это звучит странно, но на самом деле у нас старый дом, который днем и ночью потрескивает и поскрипывает, как будто хочет встать поудобнее и не может. Я уверена – это потому, что каждый раз во время дождя он впитывает дикое количество воды. Случалось и раньше, что дверь вдруг переставала открываться, потому что дом в этом месте «сел». Но Пломбир попался впервые.

Мы с мамой помчались домой. Я влетела наверх с криками: «Пломбир, Пломбир!» В спальне родителей есть несколько исповедален, которые они используют вместо шкафов. У них закругленные двери, сужающиеся кверху. За дверью лаял Пломбир – но не испуганным скулящим, а игривым лаем. Поверьте – этот пес над нами смеялся.

На полу везде валялись инструменты и даже несколько толстых палок, которые у нас всегда под рукой на случай, если придется закрывать крышу брезентом. Я потянула дверную ручку – без толку.

– Я все перепробовала, – сказала мама. – Коробка совершенно сгнила. Вон, посмотри – видишь, как косяк переклинило?

Я знаю, что до моего рождения мама занималась ремонтом домов, но таких слов я от нее никогда не слышала. И они мне не понравились.

– Я пыталась поднять коробку рычагом, но не хватило длины плеча, – сказала она.

– А если выбить?

– Дверь открывается наружу… – Мама задумалась, и тут ее осенило. – Ты права. Нам придется выбить ее изнутри. Давай заберемся в шкаф через окно.

А вот это уже звучало забавно.

Мы сбежали вниз, достали из сарая лестницу и по затопленному газону подтащили ее к стене дома. Мама подложила под лестницу несколько листов фанеры.

– Ну вот, – сказала она. – Ты держи. А я полезу.

– Это моя собака, – ответила я. – Ты держи лестницу.

– Нет, это слишком опасно.

Мама сняла шарф, обмотала им правую руку и стала подниматься. Забавно было смотреть на нее, карабкающуюся по заляпанной краской приставной лестнице в бельгийских туфлях и брюках капри. Она пробила витраж обмотанной рукой и открыла окно, а затем залезла внутрь. Прошла целая вечность.

– Мам! – позвала я. Она даже голову не высунула. Я так промокла и разозлилась, что мне стало все равно. Я поставила ногу на лестницу. Она совсем не шаталась. Я взобралась очень быстро, потому что, если бы мама увидела меня на середине пути и завопила, я могла бы потерять равновесие. Примерно через восемь секунд я, даже ни разу не поскользнувшись, уже лезла в окно.

Пломбир на меня никак не отреагировал. Ему гораздо интереснее было смотреть на маму, которая, как заправский каратист, била ногой в дверь. С каждым ударом она кричала: «Г-а-а-а!» Наконец дверь открылась.

– Хорошая работа, – сказала я.

Мама подскочила:

– Би!!!

Она была в бешенстве, а когда за окном раздался громкий треск, и вовсе рассвирепела. Это лестница упала на газон.

– Упс, – сказала я, крепко обняла Пломбира, уткнулась лицом в его вонючую шерсть и сидела так, пока не начала задыхаться. – Ты худшая собака на свете.

– Это тебе. По почте пришло. – Мама протянула мне письмо с печатью. Вместо обратного адреса стояла печать «Чота». – Поздравляю.

Мы с мамой решили поужинать с папой – вместе отметить мое поступление. Пока мы ехали по понтонному мосту над озером Вашингтон, у меня в голове мелькали виды «Чота». Там было так чисто и просторно… Такие величественные здания и плющ на красных кирпичных стенах… Такой я себе представляла Англию. Мы с папой были в «Чоте» весной, когда пышно цвели деревья, а по сверкающей глади прудов скользили утята. Я никогда не видела таких живописных мест, только на пазлах.