Куда пришла Россия? Статья 1 - [7]

В результате "новый русский" капитализм, с первых же своих шагов на многострадальной российской земле ведущий к неуклонному спаду промышленного производства (в конце концов захватывающего даже добывающую промышленность) и все дальше заходящей деиндустриализации и демодернизации всей страны, создает как экономически, так и социокультурно адекватную для себя почву, вполне аналогичную той, на какой произрос в свое время античный капитализм. И хотя исходные пункты этих двух разновидностей одного и того же типа "капиталистической деятельности" были радикально различными, все-таки сошлись они в одной и той же точке, исключающей промышленное развитие, лишающей его социально-экономических и культурно-исторических перспектив. Для достижения на этом пути абсолютного тождества с капитализмом трехтысячелетней давности "новому русскому" капитализму остается сделать последний шаг: превратить в объект купли-продажи не только "рабочую силу" человека ("рабсилу" - как она выразительно именовалась в бюрократических документах тоталитарной поры), но его самого вместе со всеми "потрохами", тем более что стоимость последних на черном (очень черном!) рынке неуклонно возрастает вместе с успехами трансплантации человеческих органов. Однако симптомы продвижения в отмеченном направлении внимательный наблюдатель может констатировать не только в области "подпольной медицины"; к той же симптоматике можно отнести и торговлю "живым товаром" в "сексуально ориентированном" бизнесе, не говоря уже о наркобизнесе, где наркоманы готовы продать самих себя (не говоря уже о своих близких) за очередную "понюшку" наркотика.

И, наконец, нельзя забывать также о торговле так называемыми заложниками, а в действительности рабами, которую так и не удается искоренить как раз в тех "окраинных" районах бывшего СССР, из которых уже во времена "позднего застоя" и "ранней перестройки" в центральную Россию проникали семена и споры грядущего "архаического" капитализма. Отсюда и законный вопрос: а не потому ли для нас, россиян, привыкших гордиться своей великой культурой, оказалась такой трудной проблемой рабовладельческая Чечня (которую я так хотел бы отделить от всего чеченского народа, к сожалению, далеко не всегда отдающего себе ясный отчет в том, кого он подчас поддерживает), что мы, со своим "новым русским" капитализмом, культурно-исторически оказались в опасной близости к чеченским торговцам "живым товаром"? В той парадоксальной близости, которую мы так и не хотим осознать теоретически, хотя признаем практически, когда предоставляем возможность "договариваться" с работорговцами насчет "выкупа" за их "товар" как раз тем "новым русским", которые давно уже овладели языком капиталистической архаики.

Итак, купец-ростовщик, купец-откупщик, купец-поставщик, купец-работорговец и, наконец, купец-чиновник, создающий свой капиталец с помощью взяточничества, - таковы доминирующие фигуры капиталистов "архаического стиля", каждой из которых вполне возможно найти "взаимно-однозначное соответствие" среди "новых русских" персонажей. Среди них мы найдем, кроме того, и "крупных торговых предпринимателей" и "крупных финансовых магнатов", которых М. Вебер также не забыл упомянуть в своем перечне типичных представителей античного капитализма (и которых у нас нынче, "пруд пруди"). Одним словом, куда ни глянь - везде рискуешь попасть в тот или иной веберовский персонаж, отличающийся от своего прототипа лишь модным европейским костюмом. А вот те, кого еще совсем недавно называли у нас "капитанами промышленности", переводя на советский язык слова О. Шпенглера о промышленниках "большого стиля" (и называли не без основания, поскольку именно им страна была обязана не только индустриализацией, но и последующей модернизацией индустрии), нынче жмутся где-то на российских задворках, тщетно пытаясь свести концы с концами на своих "лежащих на боку" предприятиях.

По сравнению с вышеупомянутыми персонажами, имеющими прямой доступ к "трубе", перекачивающей деньги из карманов налогоплательщиков в "черные дыры" госбюджета, они теперь явно люди второго сорта, обреченные ходить "по инстанциям" с протянутой рукой, повсюду встречая все тех же "хозяев жизни", делающих свои деньги "из воздуха", не пачкая своих пальцев, окольцованных перстнями, "грязной тачкой" промышленного производства. Видимо, знаменитое лагерное: "грязной тачкой рук не пачкай", теперь становится нормой не одних лишь "воров в законе". Впрочем, как убедительно свидетельствует в высшей степени поучительная статья С. Глинкиной "Особенности теневой экономики в России" [2, с. 13], дистанция между нынешними уголовниками и кое-кем из респектабельных "новых русских" капиталистов совсем не так велика, как можно было бы ожидать. В целом же картинка вчерашнего "капитана промышленности" с протянутой рукой на фоне всемогущего торгаша (сегодня ему присвоена аристотелевская квалификация "олигарха"), достаточно точно воспроизводящая "весовые соотношения" в нашей нынешней экономике двух рассматриваемых типов капитализма и капиталистической деятельности, красноречиво свидетельствует о том, какой из них победил (по крайней мере, "на данный исторический момент") при хитроумном содействии наших власть имущих приватизаторов и ваучеризаторов.