Куда ползут жуки в муравейнике? - [2]

Для индустриального общества, даже в большей степени, чем для предшествующего ему аграрно-кастового феодального общества, характерен «муравьиный» идеал. Достаточно почитать панегирики «протестантской этике» (Вебер), чтобы в этом убедиться.

3. Мировые войны. Не будем ничего демонизировать

Не подумайте, что я приписываю глобальному конвейеру некий зловредный сверхразум, направленный на порабощение людей. Просто этот конвейер стал саморегулируемой и самосохраняющейся системой, которая устроена так, что поддерживает динамику ряда своих параметров по принципу сложного регулятора с множеством обратных связей.

Человечество — это одна из подсистем конвейера, и его параметры тоже регулируется.

То, что некоторым алармистам кажется кознями мифического «тайного всемирного правительства», есть всего лишь результат срабатывания миллионов этих связей.

От этого, однако, конвейер не становится менее опасным. Акула с ее примитивным мозгом способна найти и уничтожить значительное число людей, хотя совершенно не желает причинить им вред. Просто для ее жизнедеятельности нужна пища, а человек этой самой пищей и является. Ничего личного, просто это такой биологический бизнес.

Если для технодеятельности конвейера потребуются определенные изменения параметров человечества, то сработавшие обратные связи создадут некую комбинацию событий в экономике, что вызовет вторичные события в общественном сознании и политике. Годы кризисов и годы благоденствия — не более, чем результат такого регулирования.

Эта система обратных связей работает не идеально. Глобальный конвейер вряд ли превосходит по «интеллекту» упомянутую акулу. Мозг среднего человека многократно мощнее такой системы. В соперничестве с отдельным человеком или малой группой, глобальный конвейер был бы разгромлен, но конвейер никогда не вступает в такое соперничество. Он имеет дело с общественным сознанием миллионных толп, как с единым целым. Уровень разумности толпы такого размера не превышает уровня разумности земляного червяка. Последнее утверждение доказывается итогами любых национальных выборов. Группа из нескольких десятков людей никогда не попала бы под влияние таких дебильных лозунгов и не доверила бы управление таким дегенератам.

Зачем нужны войны? Затем, что это полезно для эволюции конвейера. Мировые войны для людей были бессмысленны, но требовались конвейеру. Осенью 1916 года, посреди Европы, на пятачке 40x10 километров более миллиона молодых, здоровых мужчин убили друг друга. Это было знаменитое сражение на Сомме. Поле, превратившееся в болото, стало фабрикой смерти, механически уничтожавшей до 60 тысяч людей в день. Нечто подобное мы наблюдаем у муравьев — особи, избыточные с точки зрения социальной технологии муравейника, массово уничтожаются. Муравейники эволюционировали гораздо дольше, чем человейники, и массовое уничтожение там экономичнее. Трупы убитых муравьев используются, как корм для личинок. В человейниковых войнах трупы убитых людей, как правило, закапываются в землю — но это, в общем, частности.

4. Атака роботов. Изгнание плохого муравья

Конвейер эволюционировал в тысячи раз быстрее муравейника, поэтому люди не успели биологически дифференцироваться на репродуцирующих особей и бесполых рабочих. Конвейерная культура, как система надбиологических массовых программ, более 1000 лет обрабатывала людей, подавляя сексуальность, но не могла истребить базовые безусловные рефлексы в области секса и репродукции — не хватило времени селекции. Люди так и остались некачественными муравьями, и потому подлежали замене на другие устройства.

По мере стандартизации живого труда (с одной стороны) и развития автоматических устройств (с другой стороны) работник конвейера начал вытесняться роботом. Робот мог выполнять те же манипуляции с гайкой, но надежнее и дешевле, чем это делает человек.

Правда, человека можно было переучить с одной операции на другую, но когда появились гибкие роботы, которых можно перепрограммировать, — человек утратил и это последнее преимущество. Перепрограммировать робота можно гораздо быстрее, чем переучить человека. Возникли почти безлюдные гибкие автоматизированные производства. Человеку оставалось только обслуживать существующих роботов и придумывать новых.

Чем более совершенные роботы возникали, тем менее они нуждались в помощи людей. Постепенно даже проектирование новых роботов подверглось автоматизации.

Производство, освобожденное от ненадежного и дорогостоящего человеческого элемента, стало эволюционировать с колоссальной скоростью, производя все больше деталей, и строя из нее все более мощные производства, производящие еще больше деталей.

Роботизированная конвейерная цивилизация, нуждаясь (пока) в некоторых функциях людей, вынудила их обслуживать себя. Если вернуться к муравьиной аналогии, то люди превращаются во второстепенную расу (так в муравейниках есть жучки-симбионты, вырабатывающие особые химические вещества). Роль муравьев переходит к роботам.

При всем обилии товаров, потребляемых людьми, сам конвейер потребляет гораздо больше ресурсов, чем люди. Глобальный конвейер работает для своего воспроизводства, а для поддержания симбиоза, сбрасывает людям побочные продукты своей деятельности.