Кучер - [3]

Опять смех.

- Каждый боец... это... попадать в цель обязан, - вдруг раздался голос Кости Черненко. - Мы должны гниду... всю под корень... Кто... это... не умеет стрелять... тот помогает жить капиталу.

Смех мгновенно прекратился.

- Ну-ка ты, умник, - обращается к нему Максимов, - давай на рубеж. Шайдуренко, освободи место.

Костя и Ваня выкатывают перед лежанками пулемет Максим. Черненко спокойно ложиться на песок, устраивается поудобней и... длинная очередь буквально разносит головы трех кукол. Мы ошеломлены.

- Во дает, - восхищается Максимов, - теперь неделю надо новые цели стряпать. Вот так надо стрелять товарищи.

В это время грохнул сигнальный выстрел с вышки перед погранзаставой.

- Что там еще? - насторожился Максимов. - Всем быстро на заставу. Занять места по сигналу тревоги.

Мы бежим к нашим домикам и лезем в заранее приготовленные окопы вокруг заставы.

С нашей стороны пыльное облако, которое быстро ветром относится в сторону. Невооруженным взглядом видно, что к заставе спокойно перемещается колонна всадников. Впереди две брички.

- Не стрелять, - кричит Максимов. - Кривой, проверь, кто такие.

Сенька бежит к конюшне и вскоре вылетает из нее на неоседланном коне. Он скачет к колонне всадников, те останавливаются и видно как Сенька почтительно разговаривает с кем то сидящих из брички, вскоре наш посланец несется обратно.

- Это свои, - орет он Максимову. - Джаркенский эскадрон прислан к нам в помощь.

- Это зачем? - недоумевает наш начальник. - А кто в бричках?

- Уполномоченный ОГПУ и еще какое то начальство.

- Тьфу ты, черт. Застава, отбой.

В домике, где расположена канцелярия шум и крик. Там прибывшее начальство, прорабатывает Максимова. Вызывают Коновалова и вскоре он весь взмокший вылетает от туда.

- Ну что там, Леша? - подхожу я к нему.

- Максимова снимают.

- За что?

- За Каламбекова. Помнишь мы у него в гостях были. Весь его род ушел в Китай через нашу полосу границы. Вот и достается начальнику за него.

- Тебе ничего не будет?

- Откуда я знаю. Там уполномоченный ОГПУ меня допрашивал. Все пытался выяснить как мы вели себя у Каламбекова, что сказал, как сказал, кто говорил, доложил ли я все Максимову?

Через четыре часа из домика выходит Максимов в сопровождении уполномоченного ОГПУ. Они садятся в тачку и та легко унесла бывшего начальника заставы в неизвестность казахских степей. Раздается сигнал трубы "общий сбор". Пограничники спешно выстроилась на крошечном плацу. Эскадронцы окружили нас. Перед строем появился командир эскадрона и два человека в кожанке. Один из них с крупным массивным лицом уголовника выступил перед нами.

- Я обращаюсь к бойцам и командирам погранзаставы Хоргос. Вы повели себя как предатели, пропустив через границу крупную банду бая Каламбекова. Матерый бандит вывез за границу угнанный из наших селений скот, имущество, много невинных людей, чтобы продать их за границей в рабство. И все это допустили вы. Позор. Я приказал арестовать вашего начальника Максимова и вообще, отдал бы под трибунал всех вас. Но..., учитывая заслуги некоторых бойцов, бивших басмачей и всю байскую сволочь, учитывая то, что вы до этого исполняли свой долг, вылавливая нарушителей и то, что во всем виноват ваш начальник, которому подчинялись, я не буду вас наказывать. Но теперь, если еще хоть одна банда безнаказанно прорвется на нашу сторону или от нас, расстреляю всех. Представляю вам нового начальника заставы, вот он. Комаров Георгий Васильевич, крестьянский сын, преданный сын партии, бил немца в мировой войне, участвовал в гражданской.

Вышел худой и высокий мужик в кожанке и маузером... на животе. Я подтолкнул в локоть Коновалова. Тот не шелохнулся.

- Я думаю, - продолжал выступавший, - что новый начальник заставы сам ознакомится с вами и сделает правильные выводы. Принимайте заставу, товарищ Комаров.

Выступавший махнул рукой и тут же подъехала бричка, он вскочил на нее и под охраной эскадрона, она покатила обратно в степь.

- Кто это был? - шепотом спросил я у Сереги.

- Голощекин. Молчи, дура, - так же шепотом ответил тот.

Если в Освенциме гитлеровцы уничтожили около четырех миллионов человек, то в Казахстане во время правления Голощекина уничтожено примерно столько же. ОГПУ трудились день и ночь истребляя ни в чем неповинных людей. Десятки концлагерей было раскидано по всей территории, где без пищи, одежды, крыши над головой, в зимнюю стужу почти вымирали все. От голода погибали целые районы и все это некоторые историки преподнесут как победу колхозного строя в одной из социалистических республик Советского Союза.

Новый командир обходил строй, внимательно всматриваясь в лица бойцов, иногда он спрашивал кого-нибудь фамилию и сведения, где служил и является ли тот членом партии. Недалеко от нас он остановился.

- Никак Черненко? - услышали мы.

- Я.

- Вот ты куда исчез. А я думал, куда это наш малыш пропал.

- Прислан сюда..., это... по приказу... товарища Сомова.

- Понятно, - хмыкнул Комаров. - После... зайди ко мне.

- Хорошо.

Мимо нас новый начальник прошел ничего не спросив.

- Теперь то Черненко будет здесь, как кот в масле кататься, - говорит мне Лешка, когда мы ложились спать. - Слышал, новый начальник приказал вернуть ему маузер.