Кубик из красной пластмассы - [2]

Железные мышцы и взгляд бесстрашный,

Чтоб тех, кто слабей его, защитил он,

Если придётся, и в рукопашной.

А Мудрость по праву досталась жёнам,

Чтобы вручали предков заветы

Детям, в любви и ласке рождённым, —

Отблеск нетленный вечного Света.

С тех пор, если надо, встаёт мужчина,

Свой дом защищая в жестокой схватке;

Доколе ж мирно горит лучина,

Хозяйские у жены повадки.

И если вдруг голос она повысит,

Отнюдь на неё воитель не ропщет:

Не для него премудрости жизни,

Битва страшна, но в битве и проще.

* * *

Неслышные тени придут к твоему изголовью

И станут решать, наделённые правом суда:

Кого на широкой земле ты подаришь любовью?

Какая над этой любовью родится звезда?

А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,

По-детски легко улыбнёшься хорошему сну,

Не зная, не ведая, что там тебе напророчат

Пришедшие властно судить молодую весну.

И так беззащитно-доверчива будет улыбка,

А сон — так хорош, что никто не посмеет мешать,

И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой

Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.

А с чистого неба льёт месяц свой свет серебристый,

Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,

Черёмуха клонит душистые пышные кисти

И звонко хохочет младенец — прозрачный ручей.

И что-то овеет от века бесстрастные лица,

И в мягком сиянии чуда расступится тьма,

И самая мудрая скажет: «Идёмте, сестрицы.

Пускай выбирает сама и решает сама».

* * *

Покуда живёшь, поневоле в бессмертие веришь.

А жизнь оборвётся — и мир не заметит потери.

Не вздрогнет луна, не осыпятся звёзды с небес…

Единый листок упадёт, но останется лес.

В младенчестве сам себе кажешься пупом

Вселенной,

Венцом и зерцалом, вершиной людских поколений,

Единственным «Я», для которого мир сотворён:

Случится исчезнуть — тотчас же исчезнет и он.

Но вот впереди распахнутся последние двери,

Погаснет сознанье — и мир не заметит потери.

Ты ревностью бредишь, ты шепчешь заветное имя,

На свадьбе чужой веселишься с гостями чужими,

Ты занят делами, ты грезишь о чём-то желанном,

О завтрашнем дне рассуждаешь, как будто о данном,

Как будто вся вечность лежит у тебя впереди…

А сердце вдруг — раз! — и споткнулось в груди.

Кому-то за звёздами, там, за последним пределом,

Мгновения жизни твоей исчислять надоело,

И всё, под ногой пустота, и окончен разбег,

И нет человека, — а точно ли был человек?..

И нет ни мечты, ни надежд, ни любовного бреда,

Одно Поражение стёрло былые победы,

Ты думал: вот-вот полечу, только крылья оперил!

А крылья сломались — и мир не заметил потери.

* * *

Идём в поводу мимолётных желаний,

Как дети, что ищут забавы,

Последствия нынешних наших деяний

Не пробуем даже представить.

А после рыдаем в жестокой печали:

«Судьба! Что ж ты сделала с нами!..»

Забыв в ослепленье, как ей помогали

Своими, своими руками.

За всякое дело придётся ответить,

Неправду не спрячешь в потёмках:

Сегодняшний грех через десять столетий

Пребольно ударит потомка.

А значит, не траться на гневные речи,

Впустую торгуясь с Богами,

Коль сам посадил себе горе на плечи,

Своими, своими руками.

Не жди от судьбы милосердных подачек

И не удивляйся подвохам,

Не жди, что от жалости кто-то заплачет,

Дерись до последнего вздоха!

И, может, твой внук, от далёкого деда

Сокрыт, отгорожен веками,

Сумеет добиться хоть малой победы

Своими, своими руками.

* * *

Было время когда-то. Гремело, цвело… и прошло.

И державам, и людям пора наступает исчезнуть.

В непроглядной трясине лежит потонувшее Зло

И герой, что ценой своей жизни увлёк его в бездну.

Что там было? Когда?.. По прошествии множества лет

И болото и память покрыла забвения тина.

Только кажется людям, что Зло ещё рвётся на свет:

До сих пор, говорят, пузырится ночами трясина.

До сих пор, говорят, там, внизу, продолжается бой:

Беспощадно сдавив ненасытную глотку вампира,

До сих пор, говорят, кто-то платит посмертной судьбой

За оставшихся жить, за спокойствие этого мира.

* * *

Я всякое видел и думал, что знаю, как жить.

Но мне объяснили: не тем я молился Богам.

Я должен был жизнь на добро и любовь положить,

А я предпочёл разменять на отмщенье врагам.

Воздастся врагам, мне сказали. Не ты, так другой

Над ними свершит приговор справедливой судьбы.

А ты бы кому-то помог распроститься с тоской,

Надежду узреть и о горе навеки забыть.

Ты грешен, сказали, ты книг золотых не читал.

Ты только сражаться науку одну превзошёл.

Когда воцарится на этой земле Доброта,

Такие, как ты, не воссядут за праздничный стол.

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь

Свободы и правды крупицы в душе научись…

Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч,

Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов.

Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной.

И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов,

Туда соберутся однажды спасённые мной.

* * *

Всякому хочется жить. Но бывает, поверь, —

Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.

В безднах души просыпается зверь.

Тёмный убийца. И помысла нету о жизни.

Гибель стояла в бою у тебя за плечом…

Ты не боялся её. И судьбу не просил ни о чём.

Что нам до жизни, коль служит расплатою

Честь,

Та, что рубиться заставит и мёртвые руки!

Что нам до смерти и мук, если есть,

Ради кого поднимать даже смертные муки?

Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почём,