Кубанский шлях - [7]

Тот, кивнув головой, выпряг коней и, вскочив на одного из них, погнал добычу к цыганам. Остальные разбойники, гружённые отъятым добром, через полверсты вышли к замызганной коляске с впряжённой в неё старой лошадью, которая безмятежно подрёмывала в ожиданье хозяина.

- Морды вытрите, - приказал подельникам ещё нестарый господин приятной наружности, сняв повязку, - и давайте, что там, кресты, перстни.

- Эге, ж, - согласно кивнул один из мужиков и послушно протянул награбленное. Второй поставил к ногам главаря корзину.

- Негусто, - повторил он.

Кривоногий сел на место кучера, а предводитель и другой, худой вертлявый парень, - в экипаж, и коляска бодро двинулась к тракту.

Эту шайку собрал Александр Петрович Залесский - мелкопоместный дворянин. Всего-то у него семь душ крестьян. В уездном городе N было много таких бедных дворян. Ну, конечно, Александр Петрович отличался ото всех прочих. Ведь когда-то он был богат, успешно продвигался по военной службе, имел красавицу жену и малютку-дочь. Но всё постепенно порушилось.

Со смертью родителей вотчина осталась за старшим братом, остальное одиннадцать страждущих богатства и знатности детей растащили по кускам, и Александру, находившемуся тогда в военной службе в гусарском полку, как многие богатые дворяне, не досталось ничего. Одно было спасенье - выйти в отставку и жениться на богатой невесте. И это случилось! Однако его жена, урождённая княжна Барятинская, будучи с детства слабою здоровьем, тяжело заболела и вскоре умерла, оставив ему малолетнюю дочь Лизоньку. Ну, надо сказать по чести, досталось Александру Петровичу от жены приличное состояние. Он задался целью лёгким "гусарским" путём приумножить богатство, - и проигрался в пух и прах. И теперь он владел кучером Фролкой, цирюльником Авдюшкой и семьёй дворовых: работником про всё - Никодимкой, его женой, кухаркой Фимкой, и тремя их детьми, которые путались под ногами в утлом домишке.

Жилище Залесского состояло из двух половин: барской и людской, впрочем, друг от друга они почти ничем не отличались. Ещё у него был огород, конюшня для единственной лошади, сарай, где стояла старая облезлая коляска, и жалкий палисадник с резедой.

По протекции родственника жены, князя Барятинского, Александр Петрович устроил дочь в столичный пансион на казённое обеспечение и теперь спал и видел, что тоже переезжает Санкт-Петербург. Но для этого ему нужны были средства и немалые. Он долго размышлял, как ему разбогатеть, но честных способов не находил. И тогда, по дурному примеру некоторых обедневших дворян, он стал на опасный путь разбоя.

Только дворовые Залесского знали истинное лицо своего барина. Они как подневольные вынуждены участвовать в грабежах. Корысть в том была небольшая. Много ль рабам надо? Поблажка какая-нить, понюшка табаку, сюртук с барского плеча, штофик вина.... Отказаться от разбоя они не могли, и пожаловаться начальству тоже. Кто им поверит? А барское право - забрить лоб или обуть в кандалы, а то и до смерти розгами уговорить. В уезде были такие случаи. Помещик Миронов забил до смерти кузнеца, который, без его ведома, подковал проезжему кобылу. Трое подневольных младенцев того же Миронова с голоду умерли: он заставил их матерей выкармливать грудью щенков. Конечно, Александр Петрович был не таков, и если б не ночной промысел, жили бы его рабы беспечально. Но кто знает, что барам может прийти в голову? Поэтому крепостные Залесского не роптали, а следовали велениям своего господина.

Фрол - похожий на цыгана, подвижный, сообразительный малый, достался барину по наследству и числился кучером, хотя выполнял любую работу. Когда Ефимья разрешилась от бремени третьим парнишкой, он несколько дней даже кухарил и довольно хорошо. Свободными вечерами Фрол балагурил с соседями, бренчал на балалайке, заигрывал с девками. Жениться, правда, он не спешил, так как понимал, что в теперешнем его положении - разбойника, лучше оставаться холостым.

Смазливого, разбитного Авдея Александр Петрович выиграл в карты. Прежний барин отправлял парня учиться цирюльному делу в Москву. Оттуда Авдюшка приехал подкованный и развратный. А ещё набрался от мастера куафер , француза, ужимок и вольностей - вольтерьянства, как тогда говорили. Вольтерьянство Авдея заключалось в пустых разглагольствованиях о вещах, в которых он не смыслил. Зато умел он, благодаря природной хитрости, удобно устраиваться. Вот и для барина Авдей был скорее наперсником, чем цирюльником. Знал все его тайны и пристрастия и, как мог, угождал ему: приводил девок, гадал на картах, чесал пятки. Залесский хоть и обеднел, но сохранил старые замашки до лучших времён - он грезил о богатой жизни.

У Авдея была зазноба, Марфуша, в селе Слёзки, в котором он родился и жительствовал до того, как прежний барин поставил его на кон и проиграл Залесскому. Но будущего у него с Марфой не было. Её отец "за особые заслуги" получил от помещика вольную на семью, и, конечно, не собирался отдавать девку за крепостного, чтобы закабалить её снова. Да, он и принимал меры, чтобы отвадить Авдея: не пускал Марфу на улицу, держал наготове у ворот оглоблю.... Авдей часто наведывался в это сельцо, где, кроме Марфы, остались его родственники и приятели. Он взахлёб рассказывал Фролу о том, как озоровал в детстве, как весело и вольготно жил, пока не взяли его в дворовые. ч