Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию - [10]

К концу 2004 года в России не осталось независимых центров силы: телевидение, титаны промышленности, политические партии и региональные лидеры оказались под колпаком. Прямому контролю Кремля не подчинялись лишь улицы – и у Путина был повод для беспокойства. В ноябре 2003 года в ходе уличных протестов, которые вошли в историю под названием “революция роз”, в соседней Грузии был свергнут президент Эдуард Шеварднадзе. Почти год спустя “оранжевая революция” на Украине подавила амбиции местных автократических лидеров.

С точки зрения Москвы, ситуация усложнялась тем, что новые президенты обеих стран – Михаил Саакашвили в Грузии и Виктор Ющенко на Украине – стремились к укреплению связей с Европейским союзом, НАТО и Западом в целом. Считая это происками США, Кремль обвинял Вашингтон во вмешательстве во внутренние дела других государств и провоцировании “цветных революций”. Масла в огонь подлило свержение действующих президентов в Сербии и Киргизии. В результате Путин поручил одному из своих ближайших советников, Владиславу Суркову, мобилизовать избирателей, чтобы предотвратить подобное развитие событий в России.

Однако поезд едва не ушел. В январе 2005 года сотни тысяч протестующих вышли на улицы многих городов страны, чтобы выразить несогласие с предлагаемой монетизацией льгот. Полагая, что контроль над Госдумой, радио и телевидением обеспечивает незыблемость их политической позиции, чиновники признали, что не приняли в расчет возможную реакцию населения на проект реформ. Испугавшись, правительство быстро пошло на попятную. Сурков тем временем удвоил усилия и начал наступление на российских активистов, лидеров гражданского общества, заграничных спонсоров и иностранные неправительственные организации, ведущие деятельность в России. Их работа в стране ограничивается по сей день, причем все сильнее.

Для Путина, однако, главным способом не волновать – во исполнение основного урока, полученного в Дрездене, – было держаться в стороне от политики. Принцип “не будоражить народ” стал его девизом. Поддерживая правящую партию “Единая Россия”, Путин в нее не вступал. Он никогда не участвовал в дебатах с соперниками на выборах и никогда не появлялся в рекламе во время собственной президентской кампании. Когда он давал интервью, вопросы всегда представлялись на рассмотрение заранее, чтобы у него было время подготовить ответы – неизменно уверенные и подробные. При этом он упорно избегал идеологии, стараясь угождать всем и каждому. Так, на волне ностальгии он вернул государственный гимн советского периода и объявил развал СССР “величайшей геополитической катастрофой XX века”, в то же время проводя либеральные экономические реформы и пропагандируя свободную торговлю и цифровизацию экономики. В ежегодных обращениях к парламенту он снова и снова подчеркивал ценности свободы и демократии, при этом ссылаясь на преемственность царей и генеральных секретарей. Между тем цены на нефть продолжали творить чудеса. В результате на протяжении первых двух сроков рейтинги одобрения Путина редко падали ниже 70 %.

Pussy Riot

Путин и его советники полагали, что идеологические расколы среди обычных граждан, по сути, искусственны: они создаются и управляются политическими элитами, преследующими собственные цели¹⁶. По словам Глеба Павловского, который в первый срок занимал должность советника Путина по политическим вопросам, Кремль считал своей задачей предотвращение таких расколов – предотвращение “волнения масс”, – чтобы общество оставалось лояльным власти, даже если наиболее маргинальные социальные группы выступали против нее.

Однако к концу 2011 года Кремль понял, что эта стратегия перестала работать, и вскоре начал собственноручно создавать идеологические расколы и манипулировать ими. Цель заключалась в том, чтобы находить вопросы, способные задействовать существующий, но дремлющий социальный консенсус в качестве оружия, направляя его против оппозиции в пользу режима. К этой политической технологии часто прибегают западные демократии: она предполагает обращение к “острым вопросам” – вопросам, которые не играют главной роли в обычной политической борьбе, но могут откалывать часть потенциальных сторонников оппонента¹⁷. В России, как и везде, обращение к таким вопросам предполагает обращение к тому, что ранее оставалось за скобками, – религии и сексуальности.

Первым массы взволновал неожиданный подарок, преподнесенный российским властям. 19 февраля 2012 года пять участниц протестной панк-группы Pussy Riot, имеющие связи с мировым феминистическим движением и петербургской радикальной арт-группой “Война”, исполнили молебен “Богородица, Путина прогони!” в Елоховском соборе в Бауманском районе на северо-востоке Москвы. Через два дня они повторили представление в храме Христа Спасителя, главном православном соборе страны, находящемся в непосредственной близости от Кремля ¹⁸.

Власти не сразу осознали ценность случившегося, но через неделю было начато расследование и выписаны ордера на арест, хотя участницы молебна были одеты в маски, а их имена не раскрывались общественности. 3 марта, за день до перевыборов Путина, были арестованы три участницы группы – Толоконникова, Алехина и Самуцевич. Следствие и суд оказались неожиданно короткими: слушания завершились к середине августа. Женщины были приговорены к двум годам тюремного заключения. После апелляции и раскаяния приговор Самуцевич был смягчен. Толоконникова и Алехина отсидели свои сроки в отдаленных исправительно-трудовых колониях, как советские диссиденты в прошлом