Кто вы, мистер соблазнитель? - [32]

Впереди засверкали огнями окна дома Норин. Винни испытал весьма странное ощущение, что и для него он стал родным. Его автомобиль на подъездной дорожке, казалось, всегда стоял по ночам именно здесь.

Он глубоко вздохнул и спросил, стараясь придать голосу привычный игривый оттенок:

— Ты не хочешь пригласить меня на чашечку кофе?

Норин достала из сумки ключи, отперла входную дверь и сказала, обернувшись:

— Уже поздно, Винни. Я устала. — Она тепло улыбнулась, глядя на него голубыми и ясными, как чистое летнее небо, глазами, привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Но если у тебя возникло желание назначить мне свидание, то на сей раз я от него не откажусь.

С трудом поборов удивление и радостное предчувствие, Винни поправил локон, упавший на ее лицо, и сказал, любуясь веснушками на ее носике:

— Тогда, может быть, поужинаем у тебя в следующую субботу?

— В котором часу? — выдохнула она.

Их губы соединились в долгом и страстном поцелуе, а сердца забились в унисон. Но в этом единении оба они почувствовали не только вожделение, но и нежность.

— Встретимся в следующую субботу ровно в семь вечера, — сказал Винни и, погладив Норин по щеке, пошел к машине.

Но, лишь добравшись до дома, он осознал, что Норин не просто согласилась на свидание — она отдала ему сердце. Оставалось только решить, как им распорядиться.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Вы чудесно выглядите, — сказала Норин, входя на другой день в палату Эмили. Хрупкая, женщина казалась совсем маленькой на больничной кровати, но волосы ее были аккуратно убраны, а губы подкрашены розовой губной помадой. И если бы не трубки и капельницы, окружающие ее, вряд ли можно было бы догадаться, что ночью она перенесла операцию.

Лицо больной было бледным, но глаза весело блестели.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Норин, подсаживаясь поближе к кровати.

— Прекрасно, как это ни странно, — ответила Эмили. — Приходится лишь удивляться успехам медицины. Только вчера вечером я приготовилась войти во врата рая, а сегодня утром врач сказал, что к концу недели меня выпишут.

— Великолепное известие, — обрадовалась Норин.

Эмили дотронулась сухими тонкими пальцами до ее руки.

— Извини за доставленное вам беспокойство!

Норин рассмеялась:

— Будем считать, что вы показали нам, что такое эффектный уход. Вам что-нибудь нужно? Я могла бы привезти.

— Нет, милочка. Здесь за мной прекрасно ухаживают.

Норин оглядела палату и заметила великолепный букет на столике в углу.

— Вам уже прислали цветы? От кого же этот подарок?

— От твоего отца. Доставили рано утром. — Эмили густо покраснела. — Вместе с короткой запиской, в которой он приглашает меня на танцы, когда я окрепну. Он пишет, что помнит, как хорошо я раньше танцевала, и хочет проверить, не растеряла ли я свой талант. Надеюсь, ты не возражаешь? Ведь я не собираюсь занять место твоей покойной матери.

— Ну что вы, Эмили! — всплеснула руками Норин. — Я буду рада, если два самых дорогих для меня человека найдут взаимное понимание.

— Твоя мама гордилась бы такой дочерью, — оживилась Эмили. — У нее было доброе сердце. Вы с ней очень похожи.

— Я вспоминаю о ней каждый день, — с легкой печалью сказала Норин.

— Я тебя понимаю, — кивнула Эмили. — Мне тоже не хватает покойного мужа. Но жизнь должна продолжаться! Я рада, что ты снова смеешься и, похоже, о чем-то мечтаешь. Мне понравился твой молодой человек, он вполне тебе подходит.

Настала очередь краснеть Норин. У нее даже перехватило дух при упоминании о Винни. Она облизнула губы, еще помнящие его поцелуи, и сказала:

— Да, он меня забавляет. С ним не соскучишься.

Норин умолчала об иных эмоциях, которые возникали у нее в обществе Винни: он будоражил ее воображение, пробуждал в ней страсть. Щеки Норин залились румянцем.

— И ты ему тоже нравишься, — снова тронула ее за руку Эмили. — Вы могли бы стать хорошей парой. Он хочет казаться легкомысленным дамским угодником и сердцеедом. Но я-то вижу, что он просто скрывает свою затаенную боль. В мои годы это несложно заметить. — Эмили закрыла глаза и уснула.

Норин осторожно высвободила руку и потихоньку вышла в коридор.

Возвращаясь на машине домой, она обдумывала слова проницательной соседки. То, что Эмили угадала в поведении Винни, совпадало с впечатлением о нем самой Норин. Несомненно, Винни когда-то испытал сильнейшее потрясение, изменившее всю его жизнь. И не случайно его глаза порой словно бы стекленели и он погружался в печальные воспоминания.

Так случилось, например, вчера, когда он заговорил о больницах и смерти. Может быть, корни его цинизма и страха перед подлинной любовью уходят в прошлое? Возможно, он пережил какую-то трагедию? Хотя по его виду трудно было представить, что этот человек чего-то боится.

Итак, в субботу у них с Винни первое свидание. Вспомнив об этом, Норин поежилась: для нее физическая близость с мужчиной после долгого затворничества была непростым испытанием. Ей не хотелось думать, что ее избранник играл, лаская ее своим взглядом, и притворялся, когда жарко целовал и обнимал. Да, на словах Винни оставался неисправимым вертопрахом. Но в глубине души он тоже тосковал по настоящему, глубокому чувству.