Кто вы, доктор Зорге? - [8]
Тогда Макс нашел своеобразный выход из положения. Он сообщил в Москву, что не может отправиться в длительную поездку с женщиной, так как его невеста не потерпит этого. Макс просил разрешения ехать одному или с невестой. Берзин через Зорге дал понять Клаузену, что неважно, как он приедет в Москву, важно, чтобы он приехал. Макс обрадовался такому решению, но с явным беспокойством думал о том, как лучше объяснить Анне, почему им надо непременно ехать в Москву. Но Максу не следовало так переживать. Вот уже несколько недель Анна с подозрением смотрела на его ночные странствия. Ее не убедили его объяснения, что он является активным антифашистом, работающим на группу, которая дала клятву свергнуть Гитлера. Даже Анна усомнилась в возможностях антифашистской группы в Китае свергнуть канцлера в Германии. Поэтому ее нисколько не удивило, когда Макс, не имея больше сил обманывать ее, признался, что штаб его антифашистской группы находится в Москве и что сам он коммунист.
Макс был полон гордости и возбуждения, когда ехал вместе с Анной с вокзала в Москве. Он хотел показать ее своим товарищам по Четвертому управлению и пригласить их на запланированную им женитьбу.
Зорге продолжал строить дальнейшие планы, рассчитывая на то, что для Токио у него будет хороший радист. Другим именем в его списке агентов для проведения этой операции было имя Одзаки, блестящего корреспондента, с которым он познакомился в Шанхае. Одзаки был важным звеном цепи, звеном, которое должно было соединить Зорге с японскими правительственными кругами. С помощью Одзаки Зорге изучил несколько японских диалектов и узнал много интересного о культуре Японии. Зорге понимал, что любая операция, в Токио закончится неудачей без помощи настоящего японца, занимающего какой-нибудь крупный пост.
В Москве Берзин и Зорге проверяли и перепроверяли одного агента за другим. Затем так же быстро, как когда-то началась, тайная перепроверка прекратилась. Зорге набрал себе людей и готов был вновь приступить к работе.
Теперь действие переносится в Париж. Вот уже в течение нескольких лет одной из самых веселых и самых популярных в Париже дам была привлекательная и богатая молодая женщина, о которой многие думали, что она бежала от ужасов большевистской революции. Говорили, что родители ее убиты и что ее вывезли из России с помощью контрабандистов богатые родственники. Но парижское общество, несмотря на свои современные взгляды, считало неприличной ее связь с высоким, средних лет мужчиной — бывшим офицером югославской армии Бранко Вукеличем. Причина враждебности по отношению к Вукеличу заключалась в том, что у него якобы была жена.
В октябре 1933 года Вукелич получил указание о переезде. Он должен был проследовать в Токио под удобным «прикрытием» и ждать там прибытия Рихарда Зорге. Вукелич написал ряд статей для различных французских газет и журналов и таким путем убедил журнал «Вю» аккредитовать его в Токио в качестве своего корреспондента. Чтобы укрепить свое положение свободного журналиста, Вукелич написал просьбу в одну югославскую газету, которая также согласилась воспользоваться его услугами. Через три недели Бранко покинул Париж, забрал жену и багаж и сел на поезд до Марселя. Это был первый участок его пути в Токио.
В Японии Вукелич сосредоточил свои усилия на газетной работе. Он перезнакомился со многими корреспондентами, вступил в токийский пресс-клуб и представил себя в пресс-бюро министерств. Он снял один из самых роскошных особняков в Токио и буквально через несколько недель стал одним из самых популярных журналистов японской столицы.
Токийский проект, созданный Зорге под наблюдением Берзина, уже не был планом на бумаге. Первые два секретных агента прибыли и закрепили свое «прикрытие». До приезда Зорге Вукелич мог легко встретиться с Одзаки, но ни один из них не знал о миссии другого. Об этом им стало известно лишь после прибытия руководителя группы.
Глава III. Первый инструктаж
Для прикрытия Зорге избрал профессию журналиста, которая держала его в постоянном напряжении. Успех его зависел только от умения лавировать по бурным морям нацистских интриг, а также от умения обходить мели гестаповских расследований.
За много лет до этого он открыто вступил в Гамбурге в Коммунистическую партию Германии под именем доктора Рихарда Зорге. Теперь же он думал возвратиться в Германию под видом долго путешествовавшего по белому свету сына фатерланда, приехавшего отдать дань уважения новой Германии. Он хотел выглядеть преданным нацистом. С рекомендательными письмами от живущих за границей немцев, которые и не подозревали, что помогают отнюдь не немецкому журналисту, Зорге возвратился в Германию. Он уже в течение многих лет время от времени приезжал в Берлин, чтобы сохранить за собой квартиру и повидать друзей детства. Теперь он приехал надолго. Рекомендательные письма открыли ему доступ во влиятельные круги нацистской партии, однако он хотел большего.
Нацистские журналисты намекнули Зорге, что его будет ждать лучший прием, если он вступит в нацистскую партию. Тогда, избрав в качестве поручителей одного из своих коллег и друга семьи, Зорге официально обратился с просьбой о приеме и с нетерпением стал ждать результата. Он понимал, что гестапо заинтересуется его прошлым, но все же решился пойти на риск. А теперь он стал сомневаться в правильности этого шага. Ему казалось, что гестапо обязательно докопается до его деятельности в Гамбурге. Он взвесил все «за» и «против» и решил, что игра стоит свеч, ибо в конечном счете эффективность его работы в Токио в первую очередь зависела от его репутации в Берлине. Время шло. Нервы его успокоились, и он решил как можно чаще появляться в популярных нацистских клубах. Прием сработал. По необъяснимым причинам заявления двух его поручителей — один из них подтверждал правильность его биографических данных, а другой его профессиональную подготовленность — были приняты гестапо после весьма поверхностной проверки ряда незначительных фактов. С конца сентября Рихард Зорге стал носить значок нациста.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.