Кто Вы, доктор Зорге - [41]

На следующий день Клаузен на своей автомашине доставил передатчик в домик Зорге, а затем на шхуну. Два дня Макс и Зорге трудились в каюте, не допуская туда никого, даже шкипера. Передатчик был ловко установлен за одной из переборок каюты. Доступ к нему открывался путем нажатия надежно скрытой кнопки. Рядом с этой кнопкой была другая, нажатие которой обеспечивало уничтожение шхуны со всем ее содержимым в случае угрозы обнаружения передатчика. Шкипер, конечно, ничего не знал об этом.

Оборудовав шхуну, Зорге намеревался выходить на ней в море и под видом морских прогулок и рыбной ловли вести радиопередачи с помощью своей рации. Он мог теперь даже приглашать на шхуну гостей, которые ничего, конечно, не подозревали бы о том, что происходит в каюте, пока они веселятся. Максу на какое-то время больше не нужно было опасаться обнаружения передатчика радиопеленгационными станциями японской контрразведки. Он мог вести передачи даже в то время, когда на палубе шхуны Зорге развлекались сотрудники министерства иностранных дел, других японских ведомств и иностранных представительств.

Однако Зорге не знал, что предпринимает его самый опасный враг — полковник Осаки. А контрразведчик был занят изучением донесений японской зарубежной агентуры. Из США поступило сообщение, что американское правительство в начале войны в Китае считало наиболее вероятным дальнейшее развертывание японской экспансии в южном направлении. Сообщения из Франции, Англии и Германии подтверждали сообщения из США, а из Москвы от японского агента пришло сообщение, согласно которому Россия сохраняет численность своих войск на Дальнем Востоке на постоянном уровне и интерес русских к Квантунской армии никогда не выходит за обычные рамки. Дальнейшая проверка донесений, ранее поступивших от этих агентов, показала, что по развитию событий в соответствующих странах можно сделать вывод о получении правительствами заблаговременной информации о планах и намерениях Японии. Полковник Осаки в этой связи счел необходимым просить аудиенцию у военного министра.

К этому времени Зорге, надежно укрыв радиопередатчик, снова почувствовал себя спокойно. Каждое утро он завтракал у генерала Отта, с которым у него установились настолько доверительные отношения, что Зорге стал неизменным автором всех подписываемых послом докладов об обстановке в стране. От Зорге посол черпал всю информацию о стране, с удовольствием слушал его рассказы о том, какие проблемы обсуждаются в высших военных и политических кругах Японии и почти всегда соглашался с трактовкой, которую давал Зорге тем или иным событиям.

Неожиданно для себя я получил приказ выехать из Токио и занять пост второго секретаря немецкого посольства в Лондоне. Я не могу сказать, что мне было жалко расставаться с Зорге. Однако теперь я очень сожалею, что мне не удалось быть свидетелем его карьеры в Японии до конца. Проводить жену и меня в порт пришли немногие сотрудники посольства, но любопытно, что среди них был и Зорге, с которым мы никогда не были друзьями. Он спокойно пожал мне руку на прощание и пожелал удачи на новом месте службы. Я и сейчас помню, как Зорге в привычном для него белом костюме стоял широко расставив ноги и, совершенно не двигаясь, смотрел на уходящий от японских берегов корабль. По-моему, сколь бы невероятным ни казалось такое предположение, Зорге уже знал тогда, что война вот-вот охватит страны Европы, и был взволнован тем фактом, что один из его коллег по работе в посольстве скоро примет непосредственное участие в этом конфликте.

Больше Зорге я не видел, но его образ снова предстал передо мной, когда шесть лет спустя в лагере для интернированных я часами слушал рассказы моих бывших токийских друзей об этом человеке.

В июне в районе реки Халхин-Гол на монгольско-маньчжурской границе один из многочисленных пограничных инцидентов неожиданно вылился в военные действия довольно значительных масштабов. Не предполагала этого, и группа Зорге. В Москве же сначала решили, что Япония изменила свои планы и начинает войну. Вскоре, однако, стало ясно, что в Токио и не собирались допускать расширения конфликта.

Этим воспользовались русские. Они приложили немало усилий, чтобы захватить побольше пленных, от которых рассчитывали получить точные данные о численности и вооружении войск Квантунской армии. До этого советская разведка располагала только информацией, поступавшей от группы Зорге. Недовольство командования Красной Армии тем фактом, что группа не сумела предупредить о так называемом халхин-голском инциденте, перешло теперь в восхищение работой Зорге. Дело в том, что пленные буквально с точностью до последней роты и последней винтовки подтвердили цифры, собранные Зорге и его товарищами в Токио. Если советскому командованию и было нужно какое-то подтверждение верности Зорге своему долгу и точности сообщаемых им сведений, то оно его, несомненно, получило.

В июле халхин-голский инцидент окончился. Внимание всего мира сосредоточилось на событиях в Европе. Из бесед с генералом Оттом Зорге узнал, что немцы пытаются добиться от Японии согласия вступить в военный союз против Англии и Советского Союза. Текст соответствующего договора был одобрен Гитлером и передан японскому послу в Берлине генералу Осима. Сколько ни старался генерал Отт, ему не удалось добиться подписания Японией этого договора. Японское правительство, поддерживаемое командованием военно-морских сил, отклоняло одно предложение за другим. Установившиеся с Оттом отношения позволили Зорге быть постоянно в курсе этих переговоров, и он периодически посылал в Москву радиограммы, содержавшие подробную информацию о немецких предложениях Японии. Когда же переговоры окончательно сорвались, Зорге отправил на микрофотопленке полный обзорный доклад, в котором предупреждал, что для Германии Япония является единственным союзником и что если ей не удалось добиться своих целей на этот раз, то она наверняка предпримет еще одну попытку вовлечь Японию в войну на своей стороне.