Кто виноват и что делать? - [5]

В психологической науке существует понятие «копинг», под которым подразумеваются механизмы, позволяющие человеку справиться с той или иной экстремальной ситуацией. Современному россиянину трудно пенять на отсутствие таковых ситуаций, поэтому поиски способов снятия возникшего напряжения, безусловно, являются актуальными.

Различают два типа копинга: направленный на решение возникшей проблемы и связанный с переживанием эмоций по поводу этой проблемы. В первом случае человек, попавший в экстремальную ситуацию, стремится рационально оценить происходящее, ищет его причины и возможности выхода из создавшегося положения наиболее эффективным путем. Во втором случае эмоции захватывают человека настолько, что он не пытается самостоятельно осознать и решать проблему, а лишь фиксируется на собственных переживаниях, ища возможность снять эмоции, обвиняя кого-то или самого себя. Так, попадая в тяжелое положение, люди могут причитать: «За что мне такое наказание?», «Почему это произошло именно со мной?», «Господи, почему ты меня оставил?» и т. д.

Особого замечания заслуживает тот факт, что исправлением ситуации занимаются при этом другие люди. Обычно подобные вопросы задаются при крайне тяжелых обстоятельствах: смерти близких людей, внезапных катастрофах, стихийных бедствиях. Чувство вины необязательно возлагается на другого, оно может полностью охватить переживания самого говорящего вне зависимости от реальности и возможности исправления ошибки.

Итак, попытка найти виновного – это не путь решения проблемы, это лишь стремление разрядить эмоции, используя другого, часто более слабого человека, например ребенка или подчиненного. Именно поэтому вопрос «Кто виноват?» задается в обществе обычно тогда, когда реально нет желания знать причины ситуации (а более вероятно, даже есть стремление скрыть их), но есть насущная потребность в эмоциональной разрядке.

Как только она происходит, ситуация продолжает вновь развиваться в направлении, нужном тем людям, которые скрывают истинные причины происходящего. Остальные же, разрядив свои эмоции, испытав видимость торжества справедливости, могут ослабить бдительность до следующего взрыва эмоций, когда вновь будет предложено очередное «жертвоприношение». Недаром со времен Древнего Рима мы знаем, что толпа требует от правителей не только хлеба, но и зрелищ, вовсе не интересуясь нравственными аспектами происходящего. Именно поэтому те же римляне с удовольствием наблюдали битвы гладиаторов, решая, кому из них жить, а кому – нет.

Процесс отреагирования эмоции за счет другого человека действует не только на участников, но и на зрителей столь возбуждающе, что казни и публичные наказания были востребованы во все времена, вплоть до конца XX в. и начала третьего тысячелетия. Самолеты НАТО «наказывали» Югославию бомбардировками под молчаливое согласие всей Европы, и наблюдение за уничтожением страны в центре Европы было одним из самых массовых и востребованных событий. Журналисты с удовольствием демонстрировали результаты жаждущей публике. «Наказание» Ирака происходило не столь гладко, но зато более убедительно по числу снарядов, сброшенных на мирных жителей, на древнейшие памятники (выдержавшие нашествия множества прежних варваров, но не переживших атаку современных вандалов). Вина предполагает, что ты не можешь изменить ситуацию сам. Ты обязан покаяться, а некто, кто в силу обстоятельств наделен соответствующими полномочиями, снимет или не снимет с тебя вину. Причастность к снятию вины, а следовательно, и некоторое «мессианство», ощущают все участники и наблюдатели наказания. Это чувство столь приятно, что можно не задавать вопрос о том, на каком основании некто присваивает себе функции Господа Бога и единолично решает, кто прав, кто виноват.

Кроме торжества справедливости зрители часто переживают приятное чувство собственной правоты, поскольку многие уверены, что уж с ними-то такое никогда не случится. На подобном катарсисе (эмоциональном отреагировании) паразитируют многие производители массовых фильмов (и прежде всего «мыльных опер»), в которых отсутствие художественности искупается обязательным торжеством справедливости и наказанием обидчика. При этом зритель не фиксируется на том, что вся жизнь положительного героя ушла на дрязги с ним, а конструктивного ядра разрешения ситуации так и не было предложено. Эта фабула удобно ложится на отсутствие собственных обязательств у части любителей подобной продукции, поэтому такие представления еще долгое время будут иметь неизменный успех.

Являясь зеркалом общества, типичная семья также периодически сотрясается в катарсической разрядке. Попадая в клубок неразрешимых проблем (отсутствие нормального жилья, денег, чувства защищенности и любви), члены семьи часто не пытаются понять их причины, а ищут виновного, через которого можно разрядить болезненные эмоции. Им может быть и муж, и жена, и дети. Именно поэтому в экстремальной ситуации любая ошибка этого члена семьи автоматически ведет к признанию его виновности и жертвоприношению, механизмы которого отработаны не одним поколением. В такой семье вслед за бдительными поисками жертвы и бурным «справедливым» ее осуждением воцаряются периоды идиллического спокойствия, пока растущее напряжение не потребует новой разрядки.