Кто убил Влада Листьева? - [12]
Генеральный прокурор еще ни разу не попадал под такой взгляд президента, но разговаривал с теми, кто попадал. Бр-р, мороз невольно бежит по коже…
Генеральный прокурор попытался представить, кем и чем ощущает себя человек, находящийся рядом с президентом, найти для этого нужное определение. В голове крутилось что-то объемное, загораживало все остальное, а что это такое было, он определить не мог — не хватало слов.
Нарисовав на бумаге скорченного человечка, генеральный прокурор мстительно улыбнулся и отодвинул рисунок в сторону. Наступила пора действовать.
13
На следующий день генеральный прокурор явился с докладом к президенту.
Президент выглядел болезненно: лицо оплыло, потяжелело, обвисло складками, под глазами — будто морщинистые куриные мешочки, в которые вложили по тяжелому округлому камешку.
Обычно президент обращался к генеральному прокурору по имени и отчеству. Он мог заплетающимся от «перегрева» языком произнести что-нибудь невнятное, вместо «Алексей Владимирович» сказать «ныть кубыть», но это вовсе не означало, что президент что-то перепутал, в мозгу у него все равно сидело четкое, словно бы гвоздями прибитое «Алексей Владимирович». Или «Петр Сергеевич». На этот раз президент вообще никак не обратился к генеральному прокурору. Вид у президента был усталым, глаза ничего не выражали. «Небось, полночи в бане просидел, водкой вместо воды пар на камнях взбивал», — с неожиданной завистью подумал генеральный прокурор, но тут же постарался прогнать завидущую, в общем-то недобрую мысль, улыбнулся приветливо. Улыбку эту президент не принял, шевельнул губами, протискивая сквозь них короткий звук:
— Ну?
Генеральный прокурор положил перед ним бумагу с двумя фамилиями — Пономарев и Панкратов.
Президент вопросительно приподнял обесцвеченную, плотно припечатанную к крутому лбу правую бровь:
— Что это?
— Эти люди виноваты в том, что был убит популярный телеведущий.
Президент одним пальцем придвинул к себе листок. Шевеля губами, прочитал фамилии. Откинулся в кресле… Подумал о том, что журналисты — люди цепкие как собаки, если уж вопьются зубами в брюки — ни за что не отпустят, поэтому им надо бросить кость, сделать отвлекающий маневр, швырнуть им сахарную голяшку, иначе пройдет еще несколько дней — и они поднимут такой вой, что многим сидящим в своих кремлевских креслах чиновникам свет белый покажется размером в копейку. Президент удовлетворенно кивнул:
— Хорошо. Что еще имеется? Посущественнее, скажем так.
— Времени прошло немного, но следствие продвинулось уже далеко, у нас есть приметы убийц. Изготовлены фотороботы, по которым мы их ищем и очень скоро найдем. Найдем, это я вам обещаю.
В ответ вновь последовал удовлетворительный кивок президента:
— Хорошо. Чем скорее найдете — тем лучше.
— Прокуратура приложит все силы, чтобы так оно и было. Генеральный прокурор верил в то, что говорил.
Интерес в глазах президента пропал, они потухли, сделались вялыми — он уже думал о другом. Генеральный прокурор понял — пора уходить…
14
К вечеру президент подписал указ об освобождении прокурора Москвы и начальника столичной милиции от своих должностей.
Президент сделал то, чего не должен был делать, — влез в функции московских властей. Москва вообще считалась государством в государстве. Отношения между федеральной властью и властью московской мигом обострились, они, собственно, никогда и не были хорошими, все время ощущалось напряжение. Но такого, что произошло в эти дни, еще не случалось.
Московский мэр беспрекословно поддержал президента в октябре 1993 года, не предавал его и впоследствии, когда небо над Москвой становилось розовым в преддверии кровопролития, — даже грузовики выводил на Красную площадь, — и, конечно, не ожидал такого «подарка».
Отрабатывать что-либо назад было бесполезно: президент — не из тех, кто признает свои ошибки. Он поправок не делает.
Лицо столичного мэра невольно сделалось грустным — его еще никто так публично не одергивал. Популярность его в Москве была в несколько раз выше, чем популярность президента.
В воздухе запахло войной.
Лишь один человек был очень доволен случившимся — генеральный прокурор: все получилось так, как он хотел — давнего недруга в московской прокуратуре не стало. И что важно, сделал это он не своими руками, в этом деле никак не замарался. А раз не замарался, то и взятки с него гладки.
Домой генеральный прокурор возвращался довольный, доброжелательно поглядывал на московские дома. Раньше, во времена царя Гороха, при Брежневе, при столичном градоначальнике Промыслове, Москва выглядела серой, зачуханной, с тусклыми фонарями и запыленными витринами магазинов, в которых было выставлено невесть что — то манекены из дешевой, плохо раскрашенной пластмассы, то рулоны ткани, намотанные на какие-то деревяшки, то мыло в выцветших обертках. Тьфу! Не любил генеральный прокурор ту Москву.
Нынешняя Москва — демократическая, само слово чего стоит — была много ближе, краше, милее. Цвет ее изменился: на тротуарах появились выносные столики, много цветастых шатров, навесов, играет безмятежная музыка, люди улыбаются… Нет, демократические перемены налицо.
Эта книга — честный и предельно откровенный рассказ известного российского юриста Юрия Скуратова о событиях, происходивших в стране и ее властных структурах на рубеже тысячелетий, о его работе на посту Генерального прокурора в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» и о многом другом. В основе книги — конкретные факты, подлинные документы и собственные выводы автора.
Юрий Ильич Скуратов был Генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг. После финансового кризиса 17 августа 1998 года Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в коррупции. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие «молодые реформаторы», а также дочери Бориса Ельцина.В начале 1999 года по указу Ельцина против Скуратова было возбуждено уголовное дело и в 2000 году он был отстранен от должности.В своей книге Ю.И.
Его жизнь была ровной, карьера — устойчивой: юридический институт, докторская диссертация, ответственная работа в ЦК КПСС, позже в центральном аппарате КГБ СССР. В сорок с небольшим он становится Генеральным прокурором Российской Федерации. Ему кажется, он все понял правильно: беспощадная борьба с преступностью, надзор за исполнением законов всеми — от президента до мелкого чиновника. Возникают и расследуются громкие дела: убийства Холодова, Листьева, дело «Мабетекса», казнокрадство, отмывание капиталов, взятки.
Юрий Ильич Скуратов был генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг В 1998 году по указанию Скуратова Генпрокуратура начала расследование громких коррупционных скандалов, связанных непосредственно с Кремлем. После этого Скуратова отрешили от должности и начали против него уголовное дело.В своей книге Юрий Скуратов рассказывает о событиях, происходивших в России на рубеже тысячелетий, в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Кроме того, читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» – и многом другом.
Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.
На долю автора, обозревателя «Литературной газеты», в 1983–1984 гг. выпало тяжелое испытание. Во время командировки в Италию он был похищен агентами западных спецслужб, нелегально переправлен в Великобританию и подвергнут изощренному давлению с применением новейших психотропных препаратов. Сохранив верность своей стране, журналист сумел вырваться из плена и через год вернуться домой. Это книга об «одиссее» Олега Битова, написанная от первого лица. Но это не только остросюжетная повесть. В нее включены наблюдения из жизни стран трех континентов.
Остросюжетный роман, который можно определить как "почти быль". Некоторые события, кажущиеся неправдоподобными, происходили в действительности с участием либо самого автора, либо его друзей и коллег. И наоборот, эпизоды и ситуации, которые выглядят вполне реальными, являются плодом воображения и игры. Граница между правдой и игрой размыта и проходит где-то внутри повествования. Такая фактура художественной ткани придает дополнительный смысл названию — серая зона лишена контрастности и четкой цветовой гаммы.
Узнав о готовящемся «Аль-Каидой» чудовищном по своим масштабам и последствиям террористическом акте, британские и американские спецслужбы мгновенно начинают действовать, но… Им не известно ничего: ни когда, ни где, ни что это будет за удар. Источников в «Аль-Каиде» нет, а внедрить агента невозможно. Если только…Они похожи друг на друга — Измат Хан, узник тюрьмы в Гуантанамо, бывший командир армии Талибана по прозвищу Афганец, и полковник Майк Мартин, ветеран десантных войск, — смуглый, худощавый, родившийся и выросший в Ираке.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.