Кто убил президента Кеннеди? - [96]

Эстерлингу было бы очень легко заявить, что пристрелка итальянского карабина имела место в апреле, то есть в то время, когда Освальд уже получил по почте манлихер-каркано и когда он прибыл в Новый Орлеан. Но он настаивает на том, что это было в феврале, оставляя нам решать это противоречие своими силами. Мы знаем, что специалисты по баллистической экспертизе, чтобы получить отметки «освальдова» ружья на пуле, стреляли в тюк с шерстью. Возможно, выстрел в воду не давал такого же четкого образца, и заговорщики должны были провести впоследствии другую пристрелку, уже с ружьем Освальда. Возможно, Эстерлинг присутствовал при «отработке методики эксперимента» на другом ружье и просто стал называть его впоследствии «манлихер-каркано», потому что знал уже, что все эти манипуляции были связаны с Освальдом. Но рассказ его об «эксперименте» насыщен такими убедительными деталями, что не приходится сомневаться в его подлинности. (Бывшая жена его даже вспомнила, что он в тот день потребовал у нее кухонные полотенца и она дала их очень неохотно, потому что только что купила их; полотенца же, как припомнил Эстерлинг, нужны были им, потому что сначала они хотели натянуть в бочонке какую-то ткань, чтобы вылавливать пули, но из этой затеи ничего не вышло — пришлось потом опорожнить весь бочонок.)

Есть элементы рассказа, в которые трудно поверить. Например в то, что Мануэль Ривера с первой же встречи в Гавана-бар посвятил Эстерлинга в планы убийства президента Кеннеди. Или, что богатый бизнесмен сознался ему, что передача 100 тысяч долларов Джеку Руби — тоже часть заговора на жизнь президента. Но ясно, что здесь проявляется элементарная неискушенность рассказывающего, который не отдает себе отчета в том, насколько важна не только информация сама по себе, но и источники и время ее получения. Скорее всего, о заговоре он узнал не сразу, складывал картину по частям, но потом в памяти оставил для простоты (и немного для хвастовства): «они мне сами сказали».

Часто Эстерлинг просто пересказывает слухи, циркулировавшие в его среде. В цивилизованном обществе люди избалованы тем, что правдивые новости подаются им в солидной газете каждое утро вместе с кофе, и к слухам относятся презрительно. Но там, где власть закона сильно оттеснена властью пистолета, слухи играют совсем другую роль. Чтобы выжить, вы должны точно знать, кто убивает и за что. Никакие газеты, никакие представители власти такой информации дать вам не могут. Карабинеры, отправляющиеся на расследование очередного убийства в каком-нибудь сицилийском городке, заранее знают, что ничего не найдут и что из окон на них будут смотреть неподвижные лица обывателей, каждый из которых, включая детей и стариков, точно знает, кто из членов мафии спустил курок в этот раз, но никогда не станет свидетельствовать на суде, не расскажет полиции. Только шепотом, от соседа к соседу, от собутыльника к собутыльнику перетекают вести, решающие вашу жизнь и смерть. Передача ложных слухов в таких обстоятельствах выглядит в глазах простых людей очень серьезным проступком, почти преступлением. Под властью пистолета правда уходит в слухи, а на поверхности остается либо пустота, либо откровенный обман, которым адвокаты и журналисты могут манипулировать, как им вздумается.

Рассказ Эстерлинга неожиданно проливает новый свет на две загадки, до сих пор не имевшие удовлетворительного объяснения: на историю таксиста Вэлли и на растерянность полицейских-заговорщиков, упустивших Освальда 22 ноября 1963 года.

Показания таксиста Вэлли описаны на странице 91. Путаница, ошибки, противоречия, готовность, с которой этот таксер менял свои показания под давлением допрашивавших, тот факт, что он не смог опознать Освальда в полиции, — все говорит о том, что Освальд не был его пассажиром днем 22 ноября. Встает вопрос: ошибался таксист Вэлли или лгал намеренно? И если лгал, то зачем?

При обдумывании этой проблемы мы не должны забывать, что Вэлли оказался среди тех свидетелей, которых внезапно постигла насильственная смерть: в декабре 1965 года он был убит при столкновении с другим автомобилем. Этот кровавый знак соединяется теперь с другим важным знаком, возникающим из рассказа Эстерлинга — таксист уверял, что Освальд сел в его автомобиль около автобусного вокзала Грейхаунд — в том самом месте, где беглеца должен был подобрать Эстерлинг.

Попробуем поставить себя опять на место заговорщиков в тот момент, когда они увидели, что Эстерлинг не выполнил приказ и не явился к вокзалу в 10.30? Что им оставалось делать? Нужно было срочно искать замену, искать кого-то, кто доставит Освальда к месту засады у Боу-Тексако. Вполне возможно, что несчастный Вэлли понятия не имел о заговоре и просто был случайным знакомым одного из заговорщиков, который попросил его за хорошую мзду подобрать пассажира в 12.30 около вокзала Грейхаунд. Когда Освальд не явился и засада на него провалилась, Вэлли неожиданно превратился в важного свидетеля, который мог дать невинное объяснение перемещений Освальда после стрельбы на Дэйли-плаза. Угрозами и деньгами его следовало понудить выступить с показаниями. Что и было сделано.