Кто убил президента Кеннеди? - [87]

Бывший зять Де Мореншильда, Гари Тэйлор, заявил Комиссии Уоррена:

«Если убийство /президента/ было результатом заговора, то, я думаю, скорее всего, Де Мореншильды принимали в этом заговоре участие».

Но бравший показания следователь Комиссии Дженнер не проявил большого интереса к этому замечанию, хотя он имел в своих руках увесистую пачку материалов, собранных на Де Мореншильда ФБР и Си-Ай-Эй. Эти документы лежали перед ним во время допроса самого Де Мореншильда. Он постоянно сверяется с ними, подсказывает Де Мореншиль-ду правильные ответы, помогает обходить противоречия и несообразности. Запись допроса занимает 120 печатных страниц (Де Мореншильда расспрашивали дольше всех, если не считать Марину Освальд и Руфь Пэйн), но ни разу допрашивавший не попытался изобличить ложь свидетеля. У него явно другая задача. «Давайте мы вместе, с помощью имеющихся у меня документов, докажем всему миру, что вы честный американский бизнесмен, никогда не занимавшийся никакой предосудительной или, не дай Бог, шпионской деятельностью», — как бы говорит следователь.

ДЖЕННЕР: Так что это мероприятие в Гане не имело никаких

политических аспектов? ДЕ МОР.: Нет. ДЖЕННЕР: Как вы сказали, это была чисто деловая поездка.

ДЕ МОРЕНШИЛЬД: Бизнес на сто процентов.

ДЖЕННЕР:…И когда вы ездили в Югославию, цели поездки были исключительно деловые?

ДЕ МОР.: Совершенно верно.

ДЖЕННЕР: И вторая поездка в Югославию — тоже исключительно по делам?

ДЕ МОР.: Да.

ДЖЕННЕР: Никакой политики?

ДЕ МОР.: Нет.

ДЖЕННЕР: Были вы когда-нибудь хоть в какой-то степени агентом?

ДЕ МОР.: Никогда.

ДЖЕННЕР: Представляя какое-нибудь правительство?

ДЕ МОР.: Никогда, никогда.

ДЖЕННЕР: Никакое?

ДЕ МОР.: Вы можете повторить это хоть три раза…

ДЖЕННЕР: Я должен заметить, мистер Де Мореншильд, что в любой момент, когда вам покажется, что мои вопросы являются вмешательством в вашу частную жизнь или что нарушаются ваши конституционные права, вы вправе заявить об этом.

ДЕ МОР.: Пожалуйста, не стесняйтесь. Я никогда не был агентом какого-нибудь правительства и ни от какого правительства не получал плату.

Ах, как хотелось бы спросить тут, от кого же получал плату мистер Де Мореншильд в течение 25 лет его безбедной жизни в Америке. Но, повторяю, у допрашивающего были явно другие задачи.

Все члены русской общины в Далласе отмечали экстравагантные манеры Де Мореншильда. Он мог появиться в церкви в шортах, любил рассказывать при дамах непристойные истории. Многие инстинктивно сторонились его. Он любил быть в центре внимания, говорил громко и авторитетно. Его русский язык был безупречен. Новые эмигранты знают, что такой язык не сохраняется у русских детей, увезенных с родины в двенадцатилетнем возрасте. Некоторые считали, что и его дружба с Освальдами — просто очередная экстравагантность, причуда.

Вот как описывает эти отношения зять Де Мореншильда, Гари Тэйлор:

«Я думаю, они были гораздо ближе друг другу, чем казалось. Иначе Де Мореншильды не занимались бы так активно их благоустройством… Влияние их /на Освальдов/ было очень заметным. Мне кажется, что именно Де Мореншильд посоветовал им переехать в Даллас /из Форт-Ворта/, да и много других вещей делалось по его предложениям — например, где искать работу. Ли кидался исполнять любой совет Де Мореншильда — когда отправляться спать, где поселяться, с кем оставлять Марину /и ребенка/, пока он сам ночевал в дешевом мотеле.»

Видимо, не без влияния Де Мореншильда Освальд начал искать работу, связанную с фотографией. В октябре 1962 года он был принят в большую далласскую фирму Джаггар-Чилс-Стовал. Фирма эта готовила, главным образом, набор, фотографии и рекламу для разных газет и журналов. Но был у нее и контракт с картографическим отделом Военного министерства на набор названий городов для карт, выполнявшихся по данным разведывательных самолетов. Считалось, что эта работа должна была выполняться секретным отделом фирмы, но на деле никакого секретного или хотя бы закрытого помещения в фирме не было. Любой работник имел доступ в комнату, где набирались длинные списки названий русских, китайских, кубинских городов. В том числе, и бывший перебежчик Ли Харви Освальд, заявлявший всего лишь за три года до этого, что он отказывается от американского гражданства и при случае убьет любого американца (даже родного брата), если тот станет защищать американское правительство.

Работая в фирме, Освальд постепенно овладел различными приемами фотографических операций. Вскоре он использовал полученные навыки для того, чтобы изготовить себе поддельные документы на имя А. Хидель, а также водительские права на имя О. X. Ли. В январе 1963 года он воспользовался именем Хидель, чтобы купить по почте карабин манлихер-каркано с оптическим прицелом. По распоряжению Освальда, Марина сфотографировала его во дворе в полном вооружении. На одной из сделанных фотографий сохранилась надпись — «Готов на все». На другой: «Джорджу, от Ли Харви Освальда, 5 апреля 1963 года». На этой последней кто-то приписал внизу по-русски: «Охотник за фашистами — ха-ха-ха».

Джордж Де Мореншильд многократно пытался пристраивать Марину с ребенком на постой к кому-нибудь из добросердечных друзей. Одна из таких попыток заслуживает особого внимания.