Кто убил Ицхака Рабина? - [21]
В этом месте в видеозаписи имеется разрыв. Кемплера попросили объяснить это под присягой на суде над Игалем Амиром. Он сказал: “Шимон Перес покинул трибуну, и я начал снимать его, полагая, что он сейчас сядет в свою машину. Но когда Перес остановился, он перестал интересовать меня в кинематографическом плане. Я перестал снимать и снова начал снимать в тот момент, когда он сел в машину”. Но Перес не идет к своей машине после разрыва в записи, а разговаривает с шофером Рабина Менахемом Дамти. До этого Дамти не был нигде виден — скорее всего, он находился на своем месте возле двери водителя.
Вместо того, чтобы сесть в машину и отправиться домой после изнурительного вечера, проведенного на демонстрации, Перес решает исследовать рабинский автомобиль и как следует поболтать с его шофером. Лишь через много секунд после этого он начинает двигаться в сторону своей машины. Из-за разрыва в записи мы не можем определенно сказать, сколько времени на самом деле продолжалась его беседа с шофером.
***
Видеофильм Кемплера продолжается: Перес садится в свою машину, а Рабин спускается по лестнице с трибуны. Как показывает камера, телохранитель, находящийся сзади от Рабина, странным образом поворачивает свою голову и останавливается напротив Амира, тем самым позволяя тому выстрелить прямо в Рабина. Амир достает пистолет из своего правого кармана, и телевизионный комментатор (комментирующий видеофильм) замечает: “Амир достает пистолет, чтобы выстрелить”. Любой, даже нетренированный человек, мог видеть, что Амир достает пистолет, и в этот момент телохранителям следовало броситься на него. Но этого не произошло. Вместо этого мы видим, как Амир достает пистолет, огибает журналиста-стажера Морди Исраэля и стреляет.
Прокручивая пленку Кемплера кадр за кадром, мы видим, что Рабин даже не вздрогнул, хотя предположительно получил себе в легкое девятимиллиметровую разрывную пулю. Его даже не шатнуло вперед силой попавшей в него пули, а на его костюме не видно никаких признаков разрыва. Вместо этого он продолжает идти вперед и поворачивает голову назад, в направлении шума.
Три врача просматривали этот эпизод вместе со мной: д-ра Б. и Х. попросили не оглашать их имен, д-р Клайн из Тель-Авива не высказал возражений против того, чтобы я сослался на него. Я спросил их, выглядит ли правдоподобной реакция Рабина на выстрел, если считать, что он был ранен в легкое или что пуля раздробила ему позвоночник. В ответ мне сказали, что если бы пуля попала Рабину в позвоночник, он упал бы на месте. В случае же ранения в легкое — сказали врачи — возможны два типа болевой реакции: рефлексивная и замедленная. Рабин не проявил рефлексивной реакции, которая скорее всего должна была бы выразиться в сгибании руки. Вместо этого он выглядит испуганным и без признаков боли поворачивает голову в сторону выстрела. Заключение докторов состояло в том, что Рабин услышал выстрел или почувствовал взрывную волну от разорвавшегося холостого патрона и быстро повернулся в сторону шума. Это не могло произойти одновременно с рефлексивной болевой реакцией.
Рабин делает один или два шага вперед, и вдруг видеозапись становится на долю секунды крайне нечеткой. Известный израильский оператор, вместе с которым я работал, убежден, что запись была специально сделана размытой с помощью искусственного процесса, имитирующего быстрое и внезапное движение камеры. В подтверждение этому он указывает на то, что белое пятно отраженного света на ветровом стекле автомобиля стоит на одном месте, в то время как камера предположительно вертится.
Когда размытость исчезает, появляется Рабин, все еще стоящий, но уже на шаг или два впереди и немножко справа от того места, где он находился прежде. Именно в этот момент мы видим, что все выводы Комиссии Шамгара — ложь. Согласно заключению Комиссии, после того, как Амир сделал первый выстрел в Рабина, Йорам Рубин, телохранитель, упал на Рабина, а на Амира бросились двое других телохранителей, но он все равно исхитрился приблизиться к своей жертве и выстрелил вниз — вначале в локоть Рубину, а затем в бок Рабину. Но пленка показывает Рабина стоящим, в то время как Амир уже исчез с экрана. Мы видим, что за эти две секунды Рубин не прыгнул на Рабина, и Амир не приблизился к Рабину, чтобы сделать еще два выстрела в лежащего ничком телохранителя и в премьер-министра. После этого камера опять начинает вертеться и в следующий момент, пока она еще вертится, мы слышим, но не видим еще один выстрел.
Кемплер сказал “Едиот Ахронот”: “Я все время чувствовал, что должно произойти что-то плохое. Тревога витала в воздухе. Может быть я более чувствителен к этому, потому что [как резервист] на военных сборах я имею дело с личной охраной”.
Амир утверждал, что сумел приблизиться к премьер-министру за счет того, что притворился водителем одной из правительственных машин. Кемплер: “Поначалу он показался мне подозрительным — когда он сидел рядом с [декоративной тумбой с] растением… он выделялся, и еще все эти разговоры о политических убийствах, нападениях — он выглядел как потенциальный “киллер”. Я сказал себе тогда, что он вероятно переодетый полицейский, поскольку иначе полиция должна была бы заняться им”
Прошло сто лет с тех пор, как многие корейцы, гонимые нищетой и бесправием, стали покидать свою страну и селиться в России, на просторах Дальневосточного края. Истории корейцев, для которых Россия стала второй родиной, и посвящена настоящая работа. Книга состоит из двух частей. В первой части показаны причины переселения корейцев, их экономическое и правовое положение в России, участие корейских трудящихся в революционном движении против царизма и японских колонизаторов. Во второй части освещаются вопросы истории борьбы корейцев Дальнего Востока совместно с русскими трудящимися за установление Советской власти, их участие в строительстве социализма в Советском Союзе.
Всякая система имеет возможность развиваться или хотя бы выживать, если её ресурсные возможности выше или хотя бы равны давлению среды. Недостаток ресурсных возможностей должно компенсировать повышением качества управления. — Правило ДОТУ. Однако, есть предел ресурсных возможностей и, соответственно, есть предел возможностей повышения качества управления этими ресурсными возможностями для того, чтобы обеспечить развитие или хотя бы выживание системы. По отношению к государству это означает, что есть некий нижний предел ресурсных возможностей народа (количество населения, наука и образование, промышленное производство, продуктовая безопасность, вооружённые силы), образовавшего государство, ниже которого государство, его суверенитет становятся невозможным.
Когда отгремели последние залпы Второй мировой войны, союзники – США, Великобритания и СССР – сполна воспользовались материальным и интеллектуальным наследием нацистской Германии. И это относится не только к вывозу трофейной техники или конструкторов ракет и новейших образцов оружия. Послевоенный мир использовал и другие достижения Третьего рейха, в частности – наработки в области агитации и пропаганды. Ведь это именно новаторство фашистских бонз в области пропаганды позволило им не просто удержать население Германии в подчинении, но и внушить немцам экзальтированную любовь и преданность к своим фюрерам и ненависть к «врагам рейха».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
