Кто стрелял в президента - [13]
«Что ты орешь? — возмутилась Люба, прервав восторженную песню, и приоткрыла веки. — Демыча напугала. Смотри, бледный какой. В дверь вцепился».
Ветер поцеловал Любины глаза и, не встретив сопротивления, жадно ворвался в Любин рот. Захлебнувшись, Люба произнесла не совсем то, что намеревалась.
«…то ты дерешь? — донеслось до коляски, — …мыча пукала!»
«Нечаянно, — коляска потупилась. — Нежданчик выскочил. — Но тут же перешла в атаку: — Ничего я не деру! Это ты мне сиденье задом продрала. И зачем я только согласилась?»
«А кто тебя …ой! …заставлял? Сама захоте… а-а-а!» — Люба вновь совершила кульбит.
«Что мне оставалось делать? Отпустить тебя одну, без колеса в кармане? Сиди потом внизу, думай: то ли она в утиль разобьется, то ли улетит, с пути разом собьется. А мне потом куда, в дом престарелых?»
«Уж ты сразу — в дом престарелых! Болты из тебя вроде еще не сыплются. В протезно-ортопедическое учреждение можно, в стационар», — с серьезным видом любезно предложила Люба.
«В протезно-ортопедическое, — передразнила коляска Любу. — Мне самой протез того и гляди понадобиться. Я сама, чует мое сердце, того и гляди инвалидом стану. Ой! О-е-ей!»
«Что? Что?» — заволновалась Люба.
«Ой, сглазила! Ой, открывай, Любушка, скорее велоаптечку, доставай насос со шлангом!»
«Да что случилось-то?»
«Ой, колес под собой не чую! Ни больших приводных — ведущих, ни малых. Ой, подлокотники гудом гудят, подножки в поджилках дрожат. Ой, Любушка, прощай! Простите, коляски добрые, если кого обидела. Ну какой домкрат тебя, Любушка, за ноги тянул с парашютом прыгать? Что тебе у меня на коленях не сиделось?»
«Как ты не понимаешь? Я была калекой, инвалидом с ограниченными возможностями. И вот — лечу! Значит, я инвалид с безграничными возможностями!»
«И что с того? — не унималась коляска. — Что теперь на ноги вскочишь? С колес встанешь?»
«С колес не встану. А с колен — точно», — сияя, объявила Люба, стараясь не вспоминать, как всего пару часов назад передвигалась дома ползком. Ползала не на четвереньках — этого не позволяла форма Любиного паралича, спастическая диплегия, — а в позе русалочки, сидящей на камне: перетаскивала, подтягивала за собой, волокла рыбий хвост безвольной нижней части тела. «Наш раненый партизан пробирается», — обычно шутил Геннадий Павлович, завидев Любу полулежащей на пороге комнаты.
«Вот значит как, — обиделась коляска. — Колени ей мои плохи. Двадцать с лишком лет сидела, а теперь гнушается».
«Какая ты непонятливая. Я со своих колен встану. Что Максим Горький говорил? «Рожденный летать, ползать не может». Горького коляске крыть было нечем. Против Горького не попрешь. И она примолкла, недовольно запыхтев, но тут же закатила глаза и вновь заголосила, давя на жалость: «Ой, Демыч, Сереженька, держите меня за ручки для сопровождающих лиц, хватайте за тормоз, а не то лопнет мой центральный шарнир рычагов рамы!»
Сообразив, что коляска вовсе не умирает, а вопит, чтобы разогнать страх, и, может, самую малость из вторичной психологической выгоды — продолжать ощущать себя незаменимой частью Любиного тела, Люба перестала обращать на крики внимание. Она широко раскрыла глаза и задохнулась от восторга!
Доказывая коляске необходимость полета, Люба и не заметила, что уже не падает вниз оброненным кошельком, а плывет над землей, словно в воздухе расстилается невидимая дорога. Это ветер подхватил Любу крепкими мужскими руками в тот момент, когда кресло сидело верхом на Любе, и нес, делая вид, что ему не тяжело. Люба летела в сияющем хвосте дрожащих капель, частиц воздуха, окрашенных солнцем в перламутр, трепещущих струй и слюдяных стаек белесых толкущихся козявок.
Демыч и Серега, обреченно глядевшие вслед коляске, неожиданно увидели, что падение ее прекратилось.
— Коэффициент стабилизации выровнялся? — недоуменно почесал в затылке не верящий в чудеса Демыч. Еще раз бросив взгляд на летящую по небу радостную Любу, вот-вот готовую обогнать самолет, Демыч встрепенулся:
— Формула Циолковского для определения скорости?
— Ну?
— Чего «ну»! Ка-эф, безразмерный коэффициент, зависящий от формы корпуса?
— Ну?
— Вот заладил! В случае инвалидной коляски с привязанной к ней Любовью ка-эф стремится к бесконечности.
— Ну?
— Серега, мы на пороге научно-технического переворота.
— А чего перевернули? — засомневался Серега.
— Сами основы. Вернее, впервые доказательно увидели то, что было известно эмпирически, — несколько путаясь в терминологии, буйствовал технический гений Демыча. — Ни тебе керосина, ни тебе спирта, ни этого, монгольфьера. Управляемое бестопливное воздухоплавание. И вся любовь!
— Нет, серьезно?
— Может ты, Серега, может, мы рождены, чтоб сказку сделать былью? — вдохновенно поглядел вдаль Демыч. — Ты когда-нибудь делал сказку былью?
— Было дело, — признался Серега, вспомнив улетную радистку из их авиаполка. — Однажды.
Мимо иллюминатора пролетела Люба. Выгнутые утюгами ступни неловко подрагивали на подножках кресла. Серега посмотрел на свои могучие колени, на приземистые, колесом, ноги Демыча.
— Демыч, а чего мы тогда здесь сидим? Люди, вон, без ног летают в свое удовольствие. Надо бросать к собакам пингвинов и начинать серьезным делом заниматься. — Серега немного подумал, плечи его расправились. — Возрождать российскую авиацию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Какую тайну много лет хранят обитатели огромной петербургской коммунальной квартиры? Почему так боятся открывать дверь на черную лестницу, по которой когда-то поднималась прислуга и уводили под утро «врагов народа»? Любопытство Марии, решившейся спуститься по темной лестнице на улицу, только добавило жителям коммуналки страха – в квартиру стала приходить загадочная дама в черном. Марии и ее другу Илье предстояло выяснить, зачем является дама, что она ищет в комнатах и за что сердится на жильцов?
Роман Елены Колядиной «Цветочный крест», вызвавший целую бурю после вручения автору премии «Русский Букер» заканчивается тем, что героиню, обвиненную в колдовстве, сжигают в срубе. Да так ли это?«Потешная ракета» – продолжение жизнеописания Феодосии Ларионовой. Только теперь она – и не она вовсе, а монах Феодосий, добравшийся с обозом до Москвы, где ждет его (ее) новая череда необыкновенных приключений…
У Лидии Гречининой с детства обнаружилось странное свойство: она слышала то, что человеческому уху совершенно недоступно. Родители затаскали девочку по врачам, но не смогли постигнуть природу странного феномена. Так Лида и жила в мире не слышимых обычными людьми звуков, и все они ее просто завораживали. После окончания университета девушка получила интересную работу, полюбила, и ей казалось, что взаимно. Но в сердечных делах она была не так чутка, и, если бы не трагический случай, Лида никогда не расслышала бы музыку истинной любви…
Москва оккупирована войсками НАТО. Сопротивление продолжает лишь горстка патриотов, а, главное, в городе нет героев – отважных, сильных, готовых защищать свою Родину. Подавленные москвичи, правда, слышали о призрачном поезде метро – он отправился в путь 15 мая 1935 года, его пассажирами стали герои СССР: авиаторы, рабочие-ударники, метростроевцы. Как жаль, что это всего лишь городская легенда! Но старый генерал Краснов верит: призрачный поезд метро, полный отважных героев, уже более восьмидесяти лет мчится к станции «Стадион Народов».
Один из самых знаменитых и обсуждаемых романов в истории премии «Русский Букер» теперь в одной книге с продолжением. Героиня «Цветочного креста» и «Потешной ракеты» юная Феодосья Строгонова и непримиримый священнослужитель отец Логгин, пытающийся наставлять её на путь истинный, вновь заставляют каждого читателя дать свой собственный ответ на извечный вопрос: «Что есть грех и что есть святость?».
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.