Кто съел кенгуру? - [41]

— Джерри! Джерри! Ты что там делаешь, безобразник? Ну-ка, ко мне! — позвала пса девушка с поводком, накинутым на шею. Многие собачники так своих питомцев выгуливают. Поводок отстегнут — себе на шею повесят. Зато руки свободны, и поводок не теряется.

Джерри подбежал к хозяйке, Кокошин ожил.

— Ты что, собак, что ль, боишься? — все еще посмеивался я.

— Меня знаешь, как одна укусила, — оправдывался Димка, забыв о нашей ссоре. — Когда еще маленьким был. Ну их на фиг, никогда не поймешь, что в башке у них делается.

— А ты не бойся, они и не укусят.

— Ну да, — сильно засомневался Димка.

— Точно тебе говорю, когда боятся, собака всегда чувствует. И укусить тогда может. А если их не боятся, они не трогают.

Димка смолчал, но я видел, что не смог рассеять его сомнений.

Потом мы вместе дошли до моего дома. До тех пор нам было по пути. Я больше ни о чем не расспрашивал Кокошина, хотя вопросы у меня еще были. На прощание я протянул ему руку. Димка пожал.

— Забыли, — предложил я.

Кокошин по обыкновению молча кивнул.

— Ты в четверг на футбол приходи, — крикнул я ему уже вдогонку.

— Посмотрим, — отозвался Димка.

Дома меня сразил обед. Мама сварила классный борщ, я съел две тарелки. А на второе еще два эскалопа с картошкой. Я запил все стаканом молока да двумя стаканами чая с хлебом с медом. Короче, я объелся после всех этих событий, ночных и дневных. Живот у меня раздулся как барабан и болел так, что мне пришлось лечь на диван в своей комнате. Не удивительно, что после бессонной ночи и такого обеда я и не заметил, как заснул.

Проснулся я так поздно, что даже пропустил прогулку с Тамерланом. Его уже выгуляла мама. Пожалела меня, не стала будить. Даже звонить Сашке Бирюкову уже было поздно. Ничего, про подарки к Восьмому марта можно было подумать и завтра, целый день еще впереди. А этот вечер первого дня недели мне необходим для наведения порядка в «Деле о погибших кенгуру».

Мало у меня было тогда записей в тетрадке с этим «Делом», мало. Потому что мало фактов, один догадки. Ну вот теперь еще эксперимент следственный поставил в зоопарке. Только что он дал-то? Так ведь и не узнал я, выходит Шаман ночью на прогулку по собственному почину или нет. Спугнула меня охрана эта чертова. Теперь опять гадай. С одной стороны, конечно, вряд ли. Поди выйди, когда то и дело бродячие псы или ротвейлеры бегают. А с другой — кто его знает, может, под утро и Шаман может гулять выйти. И все-таки в это мне не верилось. Давно бы стало известным в зоопарке, что волк ходит гулять по ночам. Следы бы остались у вольера, при снегопадах хотя бы.

Но кое-что я узнал точно. Бродячие собаки, оказывается, шастают по зоопарку ночью сворой. Хоть и пугливы, все же могли кенгуру-то задрать. Или одна из них. В вольере следы ведь только одной собаки были. Вон как они за мной шли. А вожак чуть не бросился. Правда, хвост поджал, едва я в него фонариком запустил (жалко фонарик), но кенгуру были далеко не самые крупные, немногим больше кролика — васаби называются. Такого кенгуру и фокстерьер задавить может, а этот пес уличный, что на меня наступал, не меньше боксера был.

Гораздо больше я неожиданно узнал из разговора с Димой. Оказывается, Валерка врет. Никакие они с Димкой не друзья. Хотя и это еще проверить надо, ведь говорил Димка что он на Малую Грузинскую к другу ездит, а Валерка-то там и живет. Но уж больно искренне удивился Кокошин, когда я назвал Валеркину фамилию.

В любом случае кто-то из них врет, а вот кто, надо выяснить. Значит, настало время сходить в гости к Валерке еще раз.

Но что еще страннее, так это Димкина фотография. Оказывается, его очень волнует вопрос: где и у кого его фото? Вон как задергался, на меня даже бросился. И что значило его восклицание: «Мне за нее…» Чего ему за нее? Деньги обещали заплатить или по шее дать? Непонятно. Димка по-прежнему состоял из одних загадок. И что он делал в зоопарке, я опять не узнал. Плохой из меня сыщик. Бездарный. Не лучше «доктора Ватсона».

Последнее признание стало для меня итогом трудной ночи и нелегкого дня. Обидно. Еще я вспомнил, что не позвонил сегодня Светке и в выходные с ней не общался. Но звонить уже было поздно, мой электрический будильник высвечивал на табло единицу с тремя нулями. Один до нее и два после. Час ночи. Теперь и Светка обидится. Не знаю даже, придет она завтра на заседание КЮБЗа или еще болеет. «Приду вот завтра в зоопарк, — думал я, — и Светки там не будет, и школьную дискотеку пропущу». Но идти все равно было надо, хотя бы для того, чтобы с Валеркой там встретиться. От всего этого я расстроился окончательно.

С такими мыслями ложиться спать не очень весело. Чтобы немного успокоиться, я включил тихонько магнитофон. Поставил старенькую запись альбома группы «Pink Floid» — «Wich we are here». Слушая эту задумчивую красивую музыку, я долго при свете ночника разглядывал фотографию, где мы со Светкой стоим в компании с тем же удавом, что так дружески обнимал на другом снимке плечи Димки Кокошина.

ГЛАВА XIII Экзамены перед восьмым марта

В школе стоял очередной праздничный сумбур. Все дарили девчонкам, учительницам, Майе Михайловне и другим женщинам нашей школы цветы, коробки конфет, открытки. Уроков, по сути, вовсе не было, после третьего уже все должно было закончиться, а после пятого начиналась дискотека. Но и эти три превратились в сплошные поздравления. Я принес букет цветов Людмиле Николаевне и Майе Михайловне тоже, по строжайшему наставлению мамы (цветы, конечно, она покупала). После этого у меня еще остались три гвоздики для девчонок из класса. Я их внес в общий фонд, но одну лично поднес Наташке Швецовой за все хорошее. Наталия покраснела ужасно, когда я дарил ей цветок. Подскочивший сбоку Шмелев театрально захлопал в ладоши, но я так на него зыркнул, что он поскорее убрался за спины одноклассников.