Кто проторил дорогу к пакту? - [132]
Так вот и спрашивается, что это за чудеса такие творились в Третьем рейхе при тогдашних серьезнейших экономических трудностях? Особенно в начале этого мощного, взрывного рывка вперед. Ведь выходит, что всего за три года — 1936 — 1939 гг. — вермахт вырос в 7 раз, причем менее чем за два года, 1938 — 1939 гг., в 5 раз! А мощь военно-промышленного комплекса Германии при всех прикладывавшихся для этого усилиях всего лишь на несколько десятков процентов. Более того, уже весной 1938 г. на волоске от краха висела и финансовая программа милитаризации рейха, больше смахивавшая, правда, на глобальную финансовую аферу. Единственный, кто в рейхе по-настоящему соображал в экономике и финансах, выдающийся финансовый гроссмейстер ХХ в. Яльмар Шахт из-за острых разногласий с фюрером вскоре и вовсе оказался не удел!
Как же так? Что за этим стоит? По мановению какой волшебной палочки это произошло при таких-то, подчеркиваю, экономических трудностях рейха? В чьих руках она находилась, и кто ею дирижировал? Кто в конце-то концов оказался тем самым воистину гениально ловким кудесником, что сотворил это мерзкое чудо на горе всему миру? Почему именно с 1938 г. политика Гитлера стала превращаться во все более неприкрыто агрессивную политику, как на то справедливо указывал выше цитировавшийся германский историк Якобсен. И в то же время, почему она сопровождалась страхом Гитлера перед Россией-СССР? Ведь он же никогда не скрывал своих планов насчет «Дранг нах остен», еще в «Майн кампф» их описал, однако только с 1938 г. его агрессивная политика стала превращаться во все более неприкрытую. Кто и что стали тому причиной? Вот в чем вопрос.
Кстати говоря, массированное нарастание агрессивности Гитлера с 1938 г. полностью подтверждается и данными советской военной разведки, своевременно добывшей сведения о состоявшемся в августе 1938 г. в Ютеборге секретном совещании военного руководства нацистской Германии. По данным ГРУ, речь шла о «переводе всего хозяйства Германии на службу военной политике и полной военизации страны», а также о том, что «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы», что «ей нужны территории зерновой Украины» и что основная цель фюрера сформулирована как «борьба с Советами»[370].
До этого он рассуждал, например, о тех же «территориях зерновой Украины» всего лишь в сослагательном наклонении — ах, если бы у Германии были бы такие территории, то рейх утопал бы в изобилии. Так он говорил еще осенью 1936 г. на очередном съезде нацистской партии. И вдруг, всего-то через два года, тон его заявлений резко изменился — от сослагательного наклонения ни хрена не осталось, появились категорические формулировки задач. Почему? Что произошло? Что послужило основанием для столь решительного изменения тона? Почему, если накануне Мюнхенского сговора он до крайности опасался непосредственного вмешательства в разрешение чехословацкого кризиса РККА, где только что произошел якобы «разгром военных кадров»? А едва только он начался в 1931 г., немецкая сторона стала зондировать возможности для «неожиданного улучшения» отношений между Германией и Советским Союзом, о чем, например, свидетельствовало заявление министра иностранных дел Константина фон Нейрата в беседе 7 июля 1937 г. с вновь назначенным в Берлин советским полпредом К. К. Юреневым[371].
От реальной возможности пойти на риск серьезной войны, в том числе и особенно против СССР, Третий рейх отделяла не только двенадцатикратная дистанция от необходимой для этого численности вермахта, не говоря уже о его вооружении и оснащении, и вообще степени готовности германского ВПК к войне. От этого его отделял громадный территориальный буфер в лице как непосредственно граничивших с СССР государств, к примеру, Польши и стран Прибалтики, так и близко примыкавших к советским границам — например Чехословакии. К тому же надо было иметь дело еще и с Румынией, Венгрией и Финляндией, также являвшими собой определенный буфер. И этот колоссальный по своей совокупной площади буфер еще надо было как-то преодолеть. Причем так, чтобы не только не растерять своих сил, но и ни в коем случае ни с кем не делиться грезившейся Адольфу жирной добычей на Востоке. Подчеркиваю, ни с кем, даже с союзной тогда рейху Польшей. Которую, к слову сказать, не стесняясь, он называл «версальским ублюдком». Как, впрочем, и Чехословакию. Сколь бы неприятно то ни было, но невозможно не отдать должное Гитлеру и его генералам. К глубокому сожалению, они очень хорошо понимали негативное значение этого фактора для их агрессивных замыслов, но позитивное — для СССР. Но одно дело даже очень хорошо понимать, и совсем иное — преодолеть такие препятствия!
