Кто поставил Горбачева? - [176]
От Кубы до Нью-Йорка намного ближе, чем от Сан-Франциско. Поэтому пока советская делегация добиралась из Сан-Франциско до Нью-Йорк советский «Ил» с Кубы уже мог ожидать ее в нью-йоркском аэропорту. Если же этого не произошло, значит, задержка была создана искусственно. По утверждению В.И. Болдина, «эту задержку» организовали «ребята Чебрикова из КГБ»[2883].
Однако к ней были причастны не только «ребята Чебрикова».
«Когда в воскресенье днем, – вспоминает, имея в виду 10 марта, Д. Мэтлок, – мы вернулись домой, то, едва переступив порог, услышали телефонный звонок». Звонил заместитель помощника государственного секретаря Марк Палмер, который вел [дела], «связанные с Советским Союзом и Восточной Европой». М. Палмер поставил Д. Мэтлока в известность о том, что Щербицкий получил распоряжение немедленно вернуться в Москву и просит о содействии. Д. Мэтлок согласился содействовать предоставлению ему военного самолета для того, чтобы советская делегация могла добраться из Сан-Франциско до Нью-Йорка и здесь пересесть на советский авиалайнер. Причина подобной спешки у американских дипломатов не вызывала сомнений, поэтому одновременно был решен и вопрос о «поездке в Москву на очередные похороны»[2884].
Таким образом судьба вопроса о новом генсеке оказалась не только в руках КГБ, но и Государственного департамента США. И хотя подать военные самолеты в Сан-Франциско можно было почти сразу же, руководство американских ВВС не стало спешить.
«И, – вспоминает Б.И. Стукал и н, – пошли томительные часы неизвестности и смутной тревоги». «Далеко за полночь» по американскому телевидению уже обсуждали слухи о смерти К.У. Черненко, а ВВС не спешили оказывать помощь В.В. Щербицкому и его спутникам. «Вылет затягивался. Как сообщили нам хозяева, пилоты двух самолетов, предоставленных в распоряжение делегации, гуляют в припортовых кабачках, их усиленно ищут. Один из самолетов оказался готов только около 10 часов утра и мы немедленно вылетели в Нью-Йорк»[2885].
Как мы уже знаем, Б.И. Стукал и н использовал в своих воспоминаниях московское время. Следовательно, первый самолет вылетел из Сан-Франциско около 10 часов утра 11 марта.
Таким образом, задержка советской делегации произошла в Сан-Франциско, и следовательно, не по вине КГБ СССР, а по вине Государственного департамента США, который таким образом принял участие в избрании М.С. Горбачева новым генсеком.
Учитывая дорогу, в Нью-Йорк В.В. Щербицкий мог прибыть в 7.30 по вашингтонскому времени или же в 15.30 по московскому.
«В Нью-Йорке, – вспоминал Г.А. Арбатов, – где мы должны были пересесть из американского самолета на наш, делегацию встречали представители конгресса США, наш посол в США А.Ф. Добрынин и представитель СССР в ООН О. А. Трояновский. Когда мы уже сходили с трапа, нам шепнули: «Пленум уже состоялся, Генеральным секретарем избран Горбачев»[2886].
Примерно так же писал об этом и С. Кондрашов: «В Нью-Йоркском порту наряду с самолетом делегацию ожидал и наш посол в Вашингтоне А.Ф. Добрынин с докладом о том, что спешить Щербицкому не к чему – новым генеральным секретарем ЦК КПСС уже избран Михаил Сергеевич Горбачев»[2887].
Однако пленум открылся в 17.00 по московскому времени. Поэтому в 15.30 об избрании и М.С. Горбачева генсеком ни А.Ф. Добрынин, ни О. Трояновский информировать советскую делегацию не могли. Более достоверными на этот счет представляются воспоминания Б.И. Стукал и на:
«Там, – читаем мы в воспоминаниях Б. Стукал и на о Нью-Йорке, – нас встретил А.Ф. Добрынин, который подтвердил, что умер К.У. Черненко и сегодня, т. е. 11 марта должен состояться Пленум ЦК, на котором должны будут избрать нового генсека. Судя по тому, что председателем похоронной комиссии утвержден М.С. Горбачев, он и станет генеральным секретарем»[2888].
Действительно через полтора часа М.С. Горбачева единогласно был избран генеральным секретарем[2889].
«В 17 часов состоялся пленум, – читаем мы в дневнике A.C. Черняева. – Встали. Почтили. Горбачев сказал (без перебора) приличествующие слова. Но в атмосфере не было ни грамма огорчения и печали… Затаенная если не радость, то «удовлетворение» царило в воздухе… Горбачев объявил повестку дня: выборы Генерального секретаря и сообщил, что Политбюро поручило выступить с предложением по этому вопросу товарищу Громыко. Не Тихонову, который весь съежился и покраснел, когда это было объявлено, не Романову, не Гришину, которого, кстати, западная печать прочила в претенденты наряду с Горбачевым и Громыко. Этот последний вышел на трибуну и без бумажки стал говорить в вольном стиле. Когда он назвал Горбачева – зал взорвался овацией, сравнимой с той, которая была при избрании Андропова… овация шла волнами и долго не успокаивалась»[2890].
Затем Г.В. Романов предоставил слово М.С. Горбачеву[2891]. После голосования, Михаил Сергеевич уже в качестве генсека закрыл пленум и предложил присутствующим пройти в Колонный зал, чтобы попрощаться с К.У. Черненко[2892].
Пленум был недолгим. Не более получаса.
Только после этого 11 марта советская делегация, возглавляемая В.В. Щербицким отправилась в обратный путь и только на следующий день 12 марта была в Москве
