Кто поставил Горбачева? - [121]
Между тем в данном случае визит был экстраординарным. Касаясь этого эпизода, Г. Алиев позднее вспоминал: «В 1984 г.
меня срочно направили в Дамаск». Оказывается, КГБ сообщил, что «между Хафизом Асадом и его братом Рифатом, возглавлявшим сирийскую службу секретной информации, происходят столкновения», в связи с чем возникла угроза смены «режима или руководства в Сирии». Поэтому Г. Алиев был «срочно» направлен в Дамаск[1949].
И вдруг, когда Г.А. Алиев уже готовился к этому визиту, было решено подождать с отъездом. Как будто бы члены Политбюро уже знали, что через несколько часов Ю.В. Андропов умрет, и Г.А. Алиев понадобится для участия в избрании нового генсека.
«Агент ленинградского КГБ, вернувшийся из Москвы вскоре после смерти Андропова, – пишет О.Д. Калугин, – сообщил: «Среди персонала Первого медицинского института, связанного с 4-м управлением Минздрава, циркулируют разговоры о загадочной смерти Генерального секретаря ЦК КПСС. По мнению ряда специалистов, в ГУ есть люди, которые на ранних стадиях болезни Андропова умышленно вели неправильный курс лечения, что впоследствии привело к его безвременной кончине»[1950].
12 июля 1984 г. издававшаяся в Париже «Русская мысль» отмечала: «По Москве упорно ходят слухи, что Андропов умер не естественной смертью, а был отравлен»[1951]. Подтверждая этот факт, А.И. Байгушев пишет, что, согласно этим слухам, Ю.В. Андропова «остановила мафия»[1952].
Подобные слухи продолжали ходить и позднее. «Андропова отравили, я в этом уверен. При современной медицине с его болезнями можно было бы еще долго жить, но он кому-то сильно мешал и уж слишком вовремя умер, – убежден профессор Гавриил Попов. – Возможно, это сделал кто-то из врачей». «Ю.В. отправили на тот свет те, кто не хотел прихода к власти Горбачева, на которого Андропов очень надеялся, – сказал мне бывший сотрудник ЦК, попросивший не называть его фамилию»[1953].
О том, что смерть Ю.В. Андропова имела странный характер, пишет Л.Г. Ивашов. «Да, у него были больные почки. Но специалисты знают, что в зависимости от выбора лекарств болезнь можно или приглушить, или стимулировать». Между тем, после того, как Ю.В. Андропов стал генсеком, в развитии его болезни произошло обострение[1954].
Как мы помним, 9 февраля 1984 г. в 14.00 завершилось заседание Политбюро, а в 18.00, т. е. через час после смерти Ю.В. Андропова В.И. Воротников был вызван на новое, экстренное заседание Политбюро[1955].
Открыв вечернее заседание Политбюро, Константин Устинович сообщил о смерти Ю.В. Андропова. Тут же был решен вопрос о создании Комиссии по его похоронам и председателем назначен К.У. Черненко[1956]. По свидетельству Д. Кунаева, на этом же заседании «председатель Совета Министров Тихонов внес предложение рекомендовать Пленуму ЦК КПСС кандидатуру К.У. Черненко на пост генсека»[1957].
10 февраля A.C. Черняев записал в своем дневнике: «Полтретьего сообщили, что вчера в 16.50 умер Андропов»[1958]. В советских газетах подобное сообщение появилось еще позже – 11 февраля[1959]. Между тем американцы узнали о смерти советского генсека из «Вашингтон пост» уже утром 10-го[1960].
На 11, 12, 13 и 14 февраля был объявлен траур[1961]. Похороны состоялись 14-го[1962]. На них, как и на похороны Л.И. Брежнева, тоже съехались главы многих государств. И снова Р. Рейган вместо себя направил в Москву Д. Буша-старшего[1963].
Вспоминая эти дни, работник ЦК КПСС С.Н. Карнаухов писал: «На похоронах Ю.В. Андропова особо запечатлелось посещение Колонного зала Джорджем Бушем-старшим, тогда вице-президентом США. Он подъехал на джипе, из него выскочили дюжие молодцы в американской военной форме. Довольно бесцеремонно растолкали людей, толпившихся у подъезда Дома Союзов, через который пропускали зарубежных представителей. Обладай я тогда даром провидения, то американская манера вести себя в чужом доме навела бы меня на мысль: «Хозяин приехал»[1964].
«Февральский день 1984 года, когда на Красной площади хоронили Андропова, выдался морозный и солнечный»[1965].
По свидетельству С. Меньшикова, «Черненко свою речь над могилой Андропова произносил хрипловато и сбивчиво, как бы не чувствуя себя подлинным хозяином положения. И отъезжал незаметно, без визга колес – это был самый тихий и неприметный из наших генсеков»[1966].
«Поминки, – вспоминал А.Е. Бовин, – состоялись в Ново-Огарево 14 февраля. Вся семья. Крючков и кто-то из замов. Помощники: Лаптев, Шарапов, Вольский. Из аппарата: Рахманин, Лигачев, Кручина, Владимиров, мы с Арбатовым, Чебриков – за тамаду»[1967].
И ни одного члена Политбюро.
Даже М. С. Горбачева.
Часть третья
«Второй генеральный секретарь»
Глава 1
Черненко – калиф на час
Тень Брежнева
За день до похорон Ю.В. Андропова, 13 февраля, состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором официально был решен вопрос о его преемнике[1968].
Передавая настроения, царившие на Пленуме, A.C. Черняев пишет, что все с нетерпением ждали появления членов Политбюро. «Ровно в 11 в проеме двери показалась голова Черненко. За ним – Тихонов, Громыко, Устинов, Горбачев и др. Зал отреагировал молчанием. Не встали… Уселся президиум. Горбачев рядом с Черненко»
Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года.
Мемуары Михаила Полторанина произвели эффект разорвавшейся бомбы. Самый откровенный рассказ о ельцинских временах бывшего всесильного министра печати вызвал огромный резонанс. Фактически воспоминания Михаила Полторанина заставили многих по-новому взглянуть на целую эпоху.Известные политологи и публицисты делятся своим новым видением «смутного времени» Бориса Ельцина сквозь призму откровений бывшего министра. Новый, иногда шокирующий подход к нашей новейшей истории не оставит равнодушным ни одного читателя, интересующегося эпохой.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.