Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания - [15]

.

А 6-го апреля «Буняченко получил от командующего 9-й немецкой армии приказ о подготовке дивизии к наступлению на предместное укрепление с задачей отбросить в этом месте советские войска на правый берег Одера»^{60}. Артемьев свидетельствует: «Немецкое командование решило возложить на Первую дивизию ту задачу, которая в продолжительных, напряженных боях не могла быть выполнена силами немецких частей при более благоприятных условиях, когда не было еще разлива и когда части советской армии еще не успели здесь достаточно укрепиться»^{61}. Естественно, что Буняченко снова выступил против такого приказа, заявив: «его дивизия находится в подчинении генерала Власова и напомнил командующему о его недавнем заявлении по поводу подчиненности и боевого использования дивизии»^{62}.

В связи с новым бунтом немцы вызвали Власова, который прибыл в дивизию с группой немецких офицеров 9 апреля. Конфликт он уладил и подтвердил приказ командующего 9-й армией. Сам же Андрей Андреевич уехал 11-го, так как спешил по своим личным делам. 13 апреля 1945 г. в отеле «Ричмонд» в Карлсбаде состоится официальная церемония его бракосочетания с фрау Биленберг, вдовой офицера СС. На этот же день будет назначена атака 1-й дивизии, с задачей ликвидации предмостного укрепления «Эрленгоф».

Глава 4. ПЕРВАЯ ДИВИЗИЯ В БОЮ

По мнению С.А. Ауски, что, безусловно, верно, ввод в бой на Восточном фронте первой дивизии РОА, было банальным желанием проверить ее «на вшивость» испытанием огнем. При этом, как подчеркивает историк, «В надежность добровольческих частей немцы никогда полностью не верили, поэтому для испытания избрали такое место, где перебежке на вражескую сторону препятствовало бы топографическое расположение»^{63}.

Дальше он объясняет, почему укрепление «Эрленгоф» этому соответствовало: «С восточным берегом Одера их соединяла переправа, а мост из Фюрстенберга через Одер был при отступлении немецкой армии уничтожен. Кроме того, укрепление соответствовало общепринятому тактическому условию: его уничтожение было заданием, рассчитанным на силу одной пехотной дивизии. Когда положение на фронте установилось, части Красной Армии использовали каждую ночь для того, чтобы на предмостном плацдарме возводить укрепления, и до середины апреля месяца построили целый ряд дотов полевого типа и траншейной системы, защищенной густыми заграждениями из колючей проволоки и минными полями. Кроме того, оно было под сильной охраной артиллерии с восточного берега Одера, расположенного выше, чем западный, и на нем были луга и поля, открытые в западном направлении»^{64}.

Командир 2-го полка В.П.Артемьев спустя годы вспомнит: «Единственная возможность наступления была только с флангов предмостного укрепления, в узком пространстве между Одером и берегом разлива, вдоль линии советской обороны. Это узкое пространство постепенно расширялось при продвижении в глубину предмостного укрепления. С исходного положения, для наступления, могла развернуться только одна рота, упираясь своими флангами в берега, и только (при очень сомнительном успехе) по мере дальнейшего продвижения ширина фронта наступления могла стать доступной для батальона. Наступление должно было проходить вдоль реки Одер, подставляя свой фронт и фланг под ближний огонь советской стороны. В течение двух последних месяцев затишья оборона советского предмостного укрепления была хорошо оборудована»^{65}.

Командир 1-й дивизии Буняченко прекрасно понимал сложившуюся ситуацию. От наступления отвертеться было нельзя, а в успех наступления он не верил, и это при том, что катастрофа Третьего рейха приближалась с невероятной скоростью. Что делает Буняченко? Он идет на хитрость, которую мы увидим очень скоро. А пока командир 1-й дивизии готовится выполнить приказ и принимает решение…

12 апреля 1945 г., как уточняет Ауски, «было произведено перемещение дивизионной и полковой артиллерии на новые огневые позиции, которая вместе с немецкой артиллерией должна была участвовать в артиллерийской подготовке и переброске огня во время наступления»^{66}. Примечательно, что немецкое командование отказало 1-й дивизии в выдаче боеприпасов для проведения этой боевой операции. По свидетельству командира 2-го полка Артемьева, «Немцы потребовали использовать имеющиеся в дивизии запасы, обещая впоследствии их пополнить. Генерал Буняченко согласился на это требование. Надо сказать, что в действительности в Первой дивизии боеприпасов было более, чем требовалось, но в штаб 9-й армии умышленно были даны неправильные сведения, сократив в них количество имеющихся боеприпасов более чем в два раза»^{67}. И это только одна маленькая хитрость Буняченко…

В атаке, назначенной на раннее утро 13 апреля, должны были участвовать две атакующие группы, и как пишет Ауски: «каждая в силе одного пехотного полка, которые должны продвигаться с севера на юг, вдоль берега Одера». Далее, читаем у него один важный штрих: «Использование танков и самоходов в низко расположенной местности, частично затопленной водой, было исключено. Саперную подготовку наступления произвели немецкие части… В северной атакующей группе был 2-й пехотный полк, а южной атакующей группой был 3-й пехотный полк. 1-й пехотный полк находился за немецкой оборонной линией, в качестве резерва командира дивизии.