Кто не спрятался - [89]

Я целую Саймона в губы.

— Снег идет! — шепчу я, как ребенок, которому хочется поиграть на улице.

Улыбнувшись, он притягивает меня к себе.

Когда мы встаем, снегопад уже прекратился. У Джастина очередная долгая смена в кафе, а Кейти отсыпается после премьеры. Она оставила мне записку у чайника:

Мы собрали аншлаг! Самый полный зал за все время, говорит Айзек. Целую.

Он ей не сказал. Я медленно выдыхаю.

Нужно будет поговорить с ним. Попросить прощения. Но не сегодня.

— Когда у тебя собеседование?

— В два, но я подумал, что выйду утром и куплю пару выпусков этой газеты, чтобы подготовиться к собеседованию. Ты не против? Сможешь посидеть тут сама?

— Все будет в порядке. Кейти же дома. Устрою уборку, наверное.

В доме царит кавардак, стол, который мы накрывали только две недели назад, вернулся в свое привычное состояние хаоса. Прошлой ночью я выложила на него счета и чеки, выданные Грехемом, но не могу приступить к работе, пока все не уберу.

Саймон целует меня на прощание, и я желаю ему удачи. Насвистывая себе под нос, он открывает дверь, и я улыбаюсь.

Кейти просыпается около одиннадцати. У нее мешки под глазами, на щеках — следы грима, но она сияет.

— Это было потрясающе, мам! — Кейти берет у меня чашку чаю и идет за мной в гостиную. Пододвинув стул, она садится, поджав колени к груди. На ногах у нее огромные пушистые тапочки. — Мне ни разу не понадобилась помощь суфлера. А в конце кто-то в зале даже вскочил на ноги! Мне кажется, это был какой-то знакомый Айзека, но все равно.

— Значит, деньги за представление ты все-таки получишь?

— Точно. Правда, сначала придется заплатить за аренду театра, печать билетов и все такое.

Я молчу, думая, забрал ли уже Айзек свою долю.

— А ты почему не на работе? — вдруг осознает Кейти.

— Я на больничном.

— Мам, ты почему не сказала? Тебе не надо заниматься всем этим. Давай я заберу. — Вскочив, она отбирает у меня стопку документов, оглядывается и кладет их на стол. Какой-то чек слетает со стола и падает на пол.

— Это… не такой больничный. Грехем позволил мне некоторое время поработать дома, пока полиция не разберется с тем сайтом.

Мне приятно говорить о случившемся вот так, будто сайт — это какая-то мелочь. Это придает мне сил, как сказала бы Мелисса.

Нагнувшись, я поднимаю чек.

«Диетическая кола, £2.95».

Теперь я не знаю, выпал ли он из стопки Грехема или просто валялся у нас на столе. Чек пробит в заведении под названием «Эспресс-О!». Ужасное название для кафе, по-моему. Восторженное «О!» в конце кажется надуманным, какая-то дурацкая игра слов, как в той парикмахерской под названием «На всю голову» или в специализирующейся на салатах закусочной «Сруби зелени» на трассе Е-16. Я переворачиваю чек и вижу на обратной стороне цифры 0364, написанные незнакомым почерком. Пин-код?

Я откладываю чек в сторону.

— Оставь все это, солнышко, — говорю я Кейти, которая по-прежнему перекладывает на столе бумажки. Она явно хочет помочь, но толку от этого мало. — Будет легче, если я сама в этом разберусь. Так ничего не перепутается.

Кейти рассказывает о премьере: о том, как она волновалась, когда их вызвали на бис; о том, что в еженедельнике «Тайм-аут» напечатали положительный отзыв на пьесу, выставив ей рейтинг в четыре звезды, и так далее. Я тем временем убираю на столе, пытаясь разложить бумаги в правильном порядке. Этот процесс меня успокаивает, будто, наводя порядок у себя в доме, я обретаю контроль над собственной жизнью.

Я ни за что не попросила бы Грехема отпустить меня домой, и теперь благодарна ему за то, что он отправил меня на больничный. По крайней мере теперь я могу сидеть дома, пока полиция занимается расследованием. Хватит мне строить из себя сыщика. Пусть они, рискуя жизнью, выполняют свою работу, я же останусь дома, в безопасности.

Глава 29

В «Эспресс-О!» оказался довольно унылый интерьер, что заставило Келли усомниться в правдивости надписи в окне: «Тут подают лучший кофе в Лондоне». Дверь немного заедало, но в итоге она поддалась и толкнула Келли внутрь с такой силой, что констебль чуть не упала.

— Есть камеры слежения! — с триумфом сказала она Нику, указывая на наклейку на стене «Улыбнитесь, вас снимают!».

Внутри кафе оказалось куда больше, чем Келли показалось вначале. Табличка на стене приглашала клиентов подняться на второй этаж, где тоже были столики, а еще винтовая лестница вела в подвал — видимо, там находился туалет, судя по постоянному потоку спускающихся и поднимающихся оттуда людей. В помещении стоял ужасный шум: посетители болтали, перекрикивая шипение кофеварок за стойкой.

— Мы бы хотели поговорить с менеджером.

— Это сложно? — В речи девушки за прилавком слышался явственный австралийский акцент, превращавший каждое ее утверждение в вопрос. — Если вы чем-то недовольны, у нас есть книга жалоб и предложений?

— Кто тут глава смены? — Келли открыла бумажник, показывая значок полиции.

На девушку это не произвело особого впечатления. Она неторопливо обвела взглядом кафе. Тут были еще две официантки, одна протирала столики, вторая складывала кофейные чашки в промышленную посудомоечную машину с такой скоростью, что оставалось загадкой, как ей удавалось ничего не разбить.