Кто на свете всех смешнее? - [2]
– Да. На что они? Для забавы если. И то какая охота? У нас они прямо на огород забегают... Морковка там, картошка. Лопатой шлепнул его по башке, вот и вся охота.
– Да. Что они? Еле ноги носят.
– Значит, это не у вас вчера банкирчика завалили?
– Не-ет, ты что?! Одни разговоры... Не та охота стала, не та.
Розыгрыши
Первого апреля разыграли меня здорово. Говорят: «У вас сзади брюки порваны – хвост торчит».
Я еще засомневался сперва: «Какой хвост-то?» А потом поверил все-таки. Вертелся, вертелся – смеху было.
Второго апреля думаю: «Ну всё, слава богу, позади День смеха». Тут звонок в дверь. Гляжу в «глазок» – трое амбалов стоят в кирзовых сапогах... с цепями, гаечными ключами.
Спрашиваю:
– Чего?
Они:
– Вам денежный перевод.
Я еще засомневался сперва, думаю: «Откуда вдруг?!» Но очень у меня тогда с деньгами плохо было. Сейчас-то еще хуже. В общем, я открыл дверь.
Когда сознание вернулось... тридцатого апреля, я понял, что разыграли опять. Унести ничего не унесли... Из одежды кой-чего... что на мне было.
«Зато, – думаю, – слава богу, апрель кончился!» Что-то я апрель не очень люблю. И еще, конечно, у меня после этого нервы сдали.
Дергаться стал во сне. Ну что, совсем уже верить некому!
Нашел по объявлению целителя. Говорю:
– Диплом покажи.
Он сразу три диплома вытащил. В одном написано, что его слюна вызывает у всех аппетит, в другом – что его перхоть убивает грибок, а его грибок убивает все остальное, в третьем – что у него моча с витаминами А, В и С.
Я еще засомневался сперва. А он уже всё свое целебное в одной баночке смешал, говорит:
– Три раза в день.
– Сколько дней?
– Сколько протянете.
Я два дня протянул. Во время агонии приходят двое:
– Зачем вам помирать... одному в двухкомнатной? Давайте обменяемся. Мы доплатим, как раз вам на гроб хватит.
Я говорю:
– Жулики вы все, я вас теперь насквозь вижу. Ничего я не подпишу без нотариуса.
Тут входит еще один человек, говорит:
– Ой! Извините, у вас дверь была открыта, а я квартиры перепутал: ваша восьмая, а мне нужна четыреста сорок четвертая. А вообще я – нотариус. Если что, могу заверить любой документ.
И заверил. Я пошел по новому адресу: Красная площадь... квартира один.
Что еще рассказывать?.. Вчера приятель мой, доктор наук, профессор... тоже бомж, говорит:
– Бежим, облава!
Разыграть хотел!.. Конечно, я остался на месте.
В предвариловке сижу вместе с вьетнамцами. Они то ли скупили всё, что нам самим позарез, то ли еще что. Короче, выдворяют их восвояси в двадцать четыре часа.
Я-то рыжий сам, два метра ростом, глаза голубые, каждый с блюдце. Меня с вьетнамцем даже в спешке не спутаешь. Правда, сержант с утра смотрел, смотрел на меня, потом говорит:
– Доигрался, косоглазый!
И как-то я засомневался: русский ли я, в России ли живу... вообще – живу или всё это мне снится. Но сегодня же опять первое апреля, посмотрим, что завтра будет.
Волшебники
Сосед надо мной евроремонт делает. Сверлят с пяти утра до четырех ночи. Я к нему поднялся, говорю:
– У тебя совесть есть?
Он говорит:
– Совести... нету.
Ах, нету! Я – в милицию. Там говорят:
– Ты чего, законов не знаешь? Он тебе дуло в ухо вставит – мы не можем вмешаться. Вот когда выстрелит, тогда приходи.
Возвращаюсь домой в трамвае, старушка входит, маленькая, сухонькая. Я ей место уступил. И вдруг она говорит... человеческим голосом:
– Вижу, беда с тобой приключилась, добрый молодец. Так и быть, помогу твоему горю. У меня сын – бандит, по четвергам трезвый, обратись к нему.
Я в четверг надел все чистое, пришел. Бандит сразу принял, усадил, выслушал, говорит: сто́ит столько-то.
Домой вернулся – тихо! Думал, не к себе попал. Через пять минут сосед спускается. Где-то он лицом обо что-то ударился, но довольный! Говорит:
– Я ремонт закончил.
Я говорю:
– Поздравляю.
Он:
– Можно мне идти?
Я говорю:
– Можно.
Теперь мы с женой живем в полной нищете – только самое необходимое, остальное всё откладываем для заступников. Хочется немного пожить по-человечески. Лучше в нищете, но по-человечески.
Недавно зашел в магазин – взять полкило колбасы по двести за килограмм. Продавщица взвесила полкило, говорит:
– Триста двадцать семь рублей. – И глаза наглые такие... один желтый, другой зеленый. Морда красная вся, зубы черные, ушей никаких нет.
Я бандитам отнес, что скопили за полгода. Вечером звонок в дверь – продавщица. Говорит:
– Я забыла совсем! Вы же у нас сегодня были юбилейным покупателем! Вот вам корзина с прожиточным минимумом. Можно я зайду?
Глаза озорные, веселые! Уши маленькие... симпатичная такая.
Говорю:
– Можно, можно.
Но тут жена подлетела:
– Нельзя, мы спать ложимся.
А когда сын начал двойки приносить!.. Вроде и жаловаться не на кого. Пятью пять у него – четыре. То есть способный, но невнимательный.
Что делать? Надел все чистое... сходил. Второй месяц одни пятерки... читать только разучился.
А недавно – вообще! Не знаю даже, рассказывать, нет... Ну, у нас с женой на хорошие вещи денег нету, только на яркие. На улице один принял ее за проститутку. Я заступился – он без трех зубов, я без двух. А он сам из Америки, дядя у него в конгрессе. И он мне говорит:
– Всё, ты – покойник!
