Кто мы и как сюда попали - [76]
Но пока я пишу эти строки, тайфун революции древней ДНК обрушивается на Восточную Азию. В Китае организуются отлично оснащенные лаборатории, чья задача – изучить десятилетиями копившиеся коллекции скелетного материала. Исследование этих древних образцов поможет понять, как люди различных восточноазиатских культур связаны друг с другом и с нынешними восточноазиатскими народами. Поэтому очень скоро мы станем понимать глубокую, с послеледниковых времен, историю взаимосвязей и миграций народов этого региона столь же ясно, как европейскую историю.
При этом невозможно предугадать, что откроет нам изучение древней ДНК из Восточной Азии. Мы начали уже приблизительно понимать, что и как происходило в Европе, но ориентироваться на европейские пути не имеет смысла, потому что на временном отрезке последних 10 тысяч лет Европа для Восточной Азии представляла периферию передового экономического и технологического развития, а узловым регионом всяческих трансформаций был Китай, где, например, изобрели свое земледелие. Не приходится сомневаться, что изучение древней восточноазиатской ДНК покажет нечто замечательное. И хотя мы не знаем, что это будут за открытия, они, со всей очевидностью, перевернут наше представление об истории народов самой густонаселенной части мира.
Глава 9
Африка снова включается в историю человечества
Когда мы все уверились, что Африка играла в истории людей центральную роль, то, как ни парадоксально, перестали обращать внимание на последние 50 тысяч лет ее истории. Изучение раннего периода – до 50 тысяч лет назад – двигалось общим желанием понять природу великого скачка к современному человеческому поведению, того самого, который знаменует переход от среднего к позднему каменному веку в африканской археологической летописи, а вне Африки – от среднего палеолита к верхнему. Но что происходило в Африке после этого перехода, ученых уже не слишком интересует. В обиходе ситуация выглядит примерно так: “мы ушли из Африки”, как будто главные герои истории современного человечества – раз! – и переместились в Евразию. Возникает впечатление (ошибочное!), что, когда Африка дала начало будущим неафриканцам, на этом ее история и закончилась, а те, кто остался на континенте, – это не более чем замершие тени прошлого, исключенные из основной сюжетной линии и неизменные на протяжении последних 50 тысяч лет.
В этом смысле поражает контраст между богатством информации о последних 50 тысячелетиях в Евразии и скудостью синхронной информации по Африке. Так, по Европе, откуда происходит львиная доля археологических материалов, задокументированы в деталях серии культурных трансформаций: от неандертальцев к преориньякцам, от них к ориньякцам, к граветтской культуре, к людям мезолитической культуры, затем к фермерам каменной индустрии, бронзовой и железной. Пропасть между нашим пониманием доисторической Евразии и доисторической Африки расширилась еще больше с наступлением революции древней ДНК, ведь материалы по древней ДНК в непропорциональном объеме евразийские, и в особенности европейские.
Но если копнуть поглубже, то, как показывают все изыскания на эту тему, “оставленные в африканском тылу” африканцы изменились ничуть не меньше, чем потомки ушедших выселенцев. И основная причина нашей неосведомленности об истории современных африканцев – это просто отсутствие исследований. Последние несколько десятков тысяч лет человеческой истории Африки составляют важную часть повести о нашем виде. Как ни странно, массированные исследования по проблеме происхождения нашего вида, высветившие главную роль Африки в первых актах, сослужили ей дурную службу, потому что отвлекли внимание от ее сегодняшнего населения – что оно собой представляет и как оно сложилось. А эти вопросы можно решать с помощью современной и древней ДНК.
В 2012 году Сара Тишкофф с коллегами изучали присутствие архаичных примесей в геномах современных африканцев; при этом ученые не имели доступа к архаичным геномам вроде неандертальских и денисовских, позволивших установить факт смешения архаичных и современных людей в Евразии>1.
Специалисты из группы Сары Тишкофф отсеквенировали геномы представителей нескольких наиболее разнообразных африканских популяций, а потом в полученных данных попытались выявить признаки гибридизации с архаичными людьми. Предполагалось, что это должны быть относительно протяженные отрезки ДНК с высокой плотностью мутаций – выше, чем в остальных участках генома. Подобная картина гипотетически может получиться при недавней гибридизации популяции с другой группой, изолированной до сравнительно недавнего времени>2. Когда такой подход применили к сегодняшним неафриканским популяциям, то те кусочки ДНК, которые отличались по изменчивости, оказались почти нацело неандертальского происхождения. И в африканских геномах, которые изучала команда Тишкофф, тоже выявились подобные выбивающиеся из общего ряда фрагменты, но вовсе не от неандертальцев унаследованные. В африканских геномах нет ничего или крайне мало от неандертальцев, а следовательно, выявленная примесь происходила от каких-то таинственных архаичных африканских людей – популяции-призрака, чьи геномы еще никогда не секвенировали.
