Кто мы и как сюда попали - [73]

.

Что тут может добавить генетика? Естественно, информации по генетике восточноазиатов много меньше, чем по западным евразийцам или даже коренным американцам, потому что из Китая запрещено экспортировать скелетный материал. Тем не менее из своих мизерных данных по древней ДНК и ограниченной картине изменчивости современной восточноазиатской ДНК Чуаньчао Ван выжал все возможное.

Мы выяснили, что у многих популяций Юго-Восточной Азии и Тайваня генетическое наследие полностью или почти полностью происходит из единой гомогенной предковой группы. Ареал каждой из этих популяций строго перекрывается с рисоводческими зонами, формирование которых шло из долины Янцзы, поэтому на ум сразу приходит идея, что данные популяции являются потомками изобретателей рисоводства. У нас пока нет древней ДНК тех первых рисоводов, но я бы поставил на то, что они будут отвечать нашей реконструированной “популяции-призраку реки Янцзы”: так мы назвали популяцию, наследие которой доминирует у подавляющего большинства нынешнего населения Юго-Восточной Азии.

Но что касается народа хань – самого многочисленного на планете, численность хань согласно переписи составляет 1,2 миллиарда человек, – то его происхождение не связано напрямую с “популяцией-призраком реки Янцзы”. Существенная доля наследия хань идет от другой ветви восточноазиатов, далеко отстоящей от первой. Больше всего от этой второй ветви обнаружилось в геномах северных хань, что в целом согласуется с работой 2009 года, показавшей, что генетические различия у хань постепенно увеличиваются с севера на юг³³. Если принять, что распространение шло с севера, то по этим данным можно представить, как мигранты по мере продвижения смешивались с местным населением, а исторические сведения именно таковы³⁴.

Откуда может быть родом этот второй тип наследия? Основываясь на исторических документах, можно утверждать, что хань, объединившие Китай в 202 году до н. э., ведут свое происхождение от племен хуаси, которые в свое время вышли из ранних племен, населявших долину Хуанхэ в Северном Китае. Долина Хуанхэ – это вторая область зарождения китайского земледелия, отсюда примерно 36 столетий назад оно распространилось на восток, на Тибетское нагорье³⁵. Так как хань и тибетцы связаны единой языковой семьей – сино-тибетской, – было бы естественно задаться вопросом, нет ли у них видимых признаков общего генетического наследия.

Построив модель ранней истории восточноазиатских популяций, Ван выявил некую древнюю популяцию, которая больше не существует в чистом виде: она мощно проявляется в наследии хань и тибетцев, но зато отсутствует у большинства южноазиатских групп. С учетом данных археологии, лингвистики и генетики мы назвали ее “популяция-призрак реки Хуанхэ”, предположив, что именно эта северная популяция стала зачинательницей местного земледелия и по мере его становления распространила сино-тибетские языки. Нужна древняя ДНК первых земледельцев из этого района, и тогда наше предположение можно будет проверить. Если древняя ДНК станет доступной для анализа, то в истории Восточной Азии наверняка откроется многое такое, чего нельзя понять из данных по современным геномам, ведь в них картина глубокой истории замазана многими слоями последующих миграций и смешений.

Внушительные примеси с восточноазиатской периферии

Вот на Великой Китайской равнине сформировались две основные земледельческие культуры – популяции-призраки в долинах Янцзы и Хуанхэ – и начали расселяться по всем направлениям, смешиваясь, куда бы ни пришли, с местным населением, осевшим в этих местах еще тысячу лет назад.

Население Тибетского нагорья служит одним из примеров этой экспансии. В геномах тибетцев две трети составляет наследие той же предковой популяции-призрака из долины Хуанхэ, что и у хань (с этой популяцией на Тибет пришло земледелие). Оставшаяся треть происходит, вероятно, от ранней ветви восточноазиатов, которая соотносится с местными тибетскими охотниками-собирателями³⁶.

Другой пример – японцы. В течение многих десятков тысяч лет на Японском архипелаге хозяйничали в основном охотники-собиратели, но около 23 столетий назад сюда с материка пришло земледелие; оно ассоциировано с археологической культурой, явственно схожей с синхронными культурами Корейского полуострова. Генетика подтвердила, что распространение сельского хозяйства на острова архипелага шло за счет миграции. Наруя Сайтоу с коллегами выяснили, что нынешние японцы представляют смесь двух предковых, чисто восточноазиатских популяций, разделившихся еще в глубокой древности: 80 % от древних фермеров, связанных родством с корейцами, и 20 % от охотников-собирателей, имеющих отношение к сегодняшним айнам³⁷, живущим на самом севере Японского архипелага. Этот вывод был подтвержден с помощью моделирования. По длине тех сегментов в ДНК, которые достались нынешним японцам от древних фермеров, мы с Сайтоу рассчитали, как давно произошло это смешение: оказалось, около 16 столетий назад³⁸. А это существенно позже, чем прибытие первых фермеров на острова, то есть понадобились сотни лет, чтобы преодолеть сегрегацию между местными охотниками-собирателями и прибывшими на острова фермерами. Наши оценки совпадают по времени с периодом кофун, когда страна впервые объединилась под общим управлением, запустив, вероятно, процесс гомогенизации населения (гомогенность характерна для большей части сегодняшней Японии).