Кто контролирует интернет? Иллюзии безграничного мира - [73]

eBay не единственный пример. За другими успешными онлайн-сообществами и фирмами. Это также относится, например, к ICANN, где со временем появилась форма технократического самоуправления под гарантиями, предоставленными правительством США. Мы также видели, как такие компании, как Kazaa, которые были созданы, чтобы быть независимыми от власти правительств, в конечном итоге рушатся, не имея возможности предотвратить злоупотребления собственными принципами. Короче говоря, хотя мы признаем важность и актуальность многих форм общественного влияния, эта книга указывает на недооцененный элемент, закон и физическое принуждение до сих пор являются фундаментальными понятиями современной цивилизации.

Наряду с наивной верой в то, что правительства исчезают или становятся неактуальными, еще одним центральным убеждением в теории глобализации является избыточная гомогенизация, избыточное усреднение всего. Например, активист по антиглобализации Джерри Мандер предупреждает, что экономическая глобализация приведет к «монокультуре», где «каждое место на земле должно быть более или менее похоже на любое другое место». Метафора Фридмана о плоском мире основана на представлении о том, что глобализация сглаживает острые углы и трения разных народов. Как мы видели ранее в книге, у Джорджа Гилдера была похожая идея в 1990-х годах, когда он утверждал, что новые коммуникационные технологии сделают физическое местоположение неуместным и постепенно убьют саму идею города как отдельного места и культуры. Но в этом суждении не хватает чего-то важного, неясно почему страны и регионы оказываются практически бессильными перед лицом глобализации и Интернета. Чего здесь не хватает, так это представлений о местной власти - право наций и регионов защищать своё право на сохранение суверенитета, оставаться такими какими они хотят быть. В этой книге мы узнали, что люди имеют тенденцию группироваться географически, основываясь на общности культуры, языке, вкусах, представлении о богатстве и ценностях. Мы также видели, что эти разные люди в разных местах часто будут требовать разные виды интернет-взаимодействия и что рынок будет часто этому соответствовать. Однако часто эти различия также усиливаются посредством государственного принуждения, например, когда Франция заставила Yahoo не пускать нацистские товары, или когда Австралия заставила Dow Jones заплатить за клевету на одного из своих граждан, или когда Соединенные Штаты заблокировали азартные игры с островов Антигуа. Это другая сторона глобализации: решительное сохранение различий, преднамеренное сопротивление гомогенизирующему влиянию. Поскольку Интернет становится все более и более разграниченным, поскольку он изменяется, чтобы удовлетворить местные требования, результаты этих усилий не могут быть проигнорированы.

Когда энтузиасты глобализации упускают эти моменты, обычно это происходит из-за странного технического детерминизма, который рассматривает Интернет как бесконечное давление, которые сметет старые и устаревшие принципы человеческого общества. Это заставляет их говорить что-то вроде: «Когда вы даете людям новый способ общения с другими людьми, они преодолевают любые технические препятствия, они изучают новые языки, на которых они начинают общаться с другими людьми. Это сказал Марк Андрисен, основатель Netscape. Но, как мы неоднократно видели в этой книге, это не так. Люди не часто или даже точнее, как правило никогда, не преодолевают технические барьеры, чтобы соединяться с другими людьми. Точно так же, если не в большей степени, сами технические барьеры будут отражать предпочтения местных органов власти.

То, что правительственные силы могут изменить саму природу Интернета, показывает опыт Китая, где сильная и уверенная в себе Народная Республика строит националистический Интернет в пределах своих границ. По мере того как Китай делает это, он создает сеть, которая удаляется от мирового Интернета не только по своему языку, но также по своим ценностям, архитектуре и техническим решениям. Когда Фридман и многие другие утверждают, что Интернет и связанные с ним технологии неизбежно откроют закрытые общества, они предполагают, что Интернет является сущностью, которая действует самостоятельно как сила, которую нельзя сдерживать или контролировать. Но, как мы видели в этой книге, открытость сети зависит от разных обстоятельств, и одной из наиболее важных вещей, от которых это зависит, является государственное усмотрение, которое может изменить архитектуру сети.

Проблема еще шире. Дело не только в том, что страны могут по-разному формировать архитектуру Интернета. Дело в том, что Соединенные Штаты, Китай и Европа используют свои силы принуждения, чтобы укрепить различные представления о том, каким должен быть Интернет. При этом они привлекают другие страны к поиску лучшей моделей контроля, начиная от относительно свободной и открытой модели Соединенных Штатов и заканчивая моделью политического контроля в Китае. Результатом является начало технологической версии холодной войны, где каждая сторона выдвигает свое видение будущего Интернета.