Кто из вас генерал, девочки? - [7]

– Лина, я не расслышала или не поняла: какая политическая платформа у попа Гапона? Ведь мне кажется, Ленин говорил о нем хорошо?

И тогда я не пошла в школу. Я объявила забастовку в знак солидарности с Сашей. Дома я сказала, что у меня болит голова. Вечером пришли девчонки.

– Чего ты хочешь, ненормальная? – спросила Нелка.

– Или я – или Варвара, – гордо ответила я.

– А на меньшее ты не согласна?

– Нет!

– Линка, одумайся! – перепуганно взмолилась Ритка.

– Ты пойдешь в школу, – сказала Нелка. – Если ты не совсем идиотка.

Я не ходила в школу четыре дня. А на пятый к нам пришла Варвара.

Она аккуратненько сняла детские галошики и вошла в комнату. Я видела, как она шла по двору, я слышала, как она снимала галошики, я чувствовала, как она подходит ко мне сзади и как пахнет ее бостоновый костюм.

– Болеешь? – ласково спросила Варвара.

– Нет, – сказала я.

– Значит, прогуливаешь? – так же ласково спросила она.

– Нет, я учусь, – ответила я и показала ей на учебники.

– А почему все-таки в школу не ходишь?

– Потому что там вы! – закричала я.

Господи! Как я испугалась, когда это сказала! И, конечно, Варвара увидела, как я испугалась. Она засмеялась тихим каким-то смехом.

– Так вот: завтра – в школу, по поведению – четверка. Это минимум, что я могу тебе сделать. А дальше – посмотрим.

И она ушла, аккуратно надев галошики.

То, что я сказала Варваре, что думаю о ней, наполняло меня гордостью. Значит, я могу идти в школу и честно посмотреть в глаза девчонкам. Но что будет дальше? Четверка по поведению в десятом – это ЧП, и можно вполне не получить аттестата.

Пришли девчонки. Я им все рассказала, Ритка кинулась меня обнимать: какая я смелая. Нелка качала головой – не то, не так, бубнила она. Лелька молчала. Я спросила, чего она молчит.

– Нам всем выйдет боком твоя так называемая честность.

И тут я предложила им сделать то, что давно мне казалось необходимым: дать клятву кровью, что всегда во всем мы будем честными и будем бороться со всякими сволочами и негодяями.

– Ой! Девчонки! – запричитала Ритка. – Я, конечно, хочу, но разве я смогу? У меня характер слабый. Но я буду стараться.

Руку мы резали бритвой. Я хотела резать осторожно, но было больно, а кровь не появлялась, тогда полоснула изо всей силы, и кровь залила всю руку, и у меня закружилась голова, но мы все-таки подписали все четыре экземпляра клятвы. На другой день мы все пришли в школу с перевязанными ниже локтя руками.

Варвара на меня не обращала внимания. Вообще она как-то потеряла к нам интерес. Мы ей не верили и ждали, чем это для нас кончится. За третью четверть я получила четверку по поведению за пропуски уроков без уважительной причины.

– А за все остальное будешь наказана жизнью, – глубокомысленно сказала Варвара.

– Что ты сделала? – спросила меня математичка Елена. – Нагрубила Варваре Сидоровне?

– Вы ее не спрашивайте, – сказала Нелка, – а то она опять придет в восхищение от собственного героизма.

Но Елена не засмеялась. Она серьезно посмотрела на нас с Нелкой.

– Девочки, – сказала она, – школу обязательно надо окончить. – И тихо добавила: – Иначе как вы сможете осуществить свою клятву?

Это был гром среди ясного неба. Елена все знает! Откуда? Кто из нас оказался болтуном? Елена видит нашу растерянность. «Эх вы! – говорит. – Правдолюбцы. Вашу клятву Варвара Сидоровна читала в учительской». Через три минуты вся наша четверка сидела в пустом физкультурном зале.

– Девчонки! – сказала Нелка. – У Варвары наша клятва. Она читает ее вслух в учительской.

Ритка упала на спортивный мат и заплакала. Она плакала и била ногами по мату, и над ней подымалось облако пыли, а она все била ногами, пока Нелка не схватила ее.

– Девчонки! – сказала Ритка. – Убейте меня, девчонки.

Но теперь уже было все равно. И я даже не обижалась на Ритку. Нелка, по-моему, тоже. Лелька, как всегда, ничего не выражала. Вот что рассказала нам Ритка.

К ним домой пришла Варвара. Между всякими другими разговорами она посоветовала Ритке больше сидеть за книгами и меньше бывать с нами. Она сказала Ритке, что та плохо разбирается в людях, что ничего хорошего дружба с нами ей не даст, что мы с Нелкой – люди неглубокие и несерьезные, и все такое прочее. Что это не та дружба, которая помогает в жизни.

«Что вы! – сказала ей Ритка. – Они все очень хорошие!»

И Ритка стала рассказывать, какие мы честные, порядочные, умные, что мы хотим прожить жизнь, чтоб не было мучительно больно…

Ей нужно было убедить Варвару, ей очень нужно было доказать, что мы – хорошие люди. И Ритка достала из комсомольского билета клятву. «Вот, – сказала она. – Прочтите и никому не говорите. Мы подписались кровью».

– А кого вы считаете сволочами и негодяями? – спросила Варвара.

И тут только Ритка сообразила, что образцом сволочизма была для нас Варвара и в таких, как она, мы видели человеческое зло. Но не могла же перепуганная Ритка сказать об этом Варваре? Она только хлопала своими глазищами, потихоньку соображая, что теперь будет?

– Вот видишь, – сказала Варвара. – Ты сама не знаешь, что ты хочешь. А в Уставе комсомола, между прочим, четко и ясно написано, с кем должен бороться комсомолец…