Кто готовил Адаму Смиту? - [12]

Человек экономический и проповедуемые им идеалы сделают нас богатыми. После чего мы его – за борт. Экономика – лишь средство, а цель – лилии полевые. Давайте насладимся ими позже. Сейчас нам некогда. Кейнс представлял человека экономического в виде полезного идиота, от которого со временем мы сможем избавиться, найдя средства. Спасибо, всего хорошего, ваша картина мира по сути безобразна.

Когда мы решим наши экономические проблемы, мы позволим себе увидеть человека экономического таким, каков он есть, с его «одной из тех полукриминальных, полупатологических склонностей, в которых мы с отвращением признаёмся специалистам по душевным болезням», – писал Кейнс.

Он вглядывался в будущее, когда человек посвятит себя подлинному искусству жизни. Когда экономические проблемы будут решены, и вся эта экономика уйдёт на задний план, станет делом узких специалистов, вроде стоматологов. Замечательно, если экономисты заставят народ поверить, что они такие же нежные и компетентные специалисты, как зубные врачи, – вывел Кейнс в своей знаменитой формулировке. А на большее он не рассчитывал.

В определённом плане Джон Мейнард Кейнс, разумеется, был прав. Мы стали богатыми. Экономическое развитие мира превзошло ожидания. На старте мрачных 1930-х сам факт того, что экономика будет развиваться, был далеко не очевиден. Кейнс был, безусловно, оптимистом и верил в силу прироста, но разве мог он представить такой феномен, как современный Китай? В стране наблюдается девятипроцентный прирост на протяжении трех десятилетий, за пятнадцать лет средний класс увеличился со ста семидесяти четырёх миллионов до восьмисот шести миллионов.

Китай – особая статья. Но даже прирост в западных странах превысил предположения Кейнса. Добавьте сюда неслыханные успехи в медицине, биохимии, информатике, телекоммуникации и транспорте. Если всё это – заслуга человека экономического, то у него определённо есть свои плюсы.

Что же касается образа жизни, который, по мнению Кейнса, должен был за всем этим последовать, то до покоя, счастья, лилий и экономистов, нежных, как стоматологи, ещё далеко.

Наше общество, более чем когда-либо, одержимо экономикой. «Экономическое» мышление, которое, согласно Кейнсу, должно было плавно отъехать в сторону, уступив место иному, напротив, всё глубже проникает в культуру.

Джон Мейнард Кейнс полагал, что мы можем заключить пакт с экономическими идеалами: они помогут нам добиться благосостояния, после чего дадут зажить нашей жизнью. Зажить лучше, чем мы жили раньше.

Да, человек экономический добился благосостояния. И никуда не делся. Он всех победил. Экономика не ушла на задний план, чтобы мы могли посвятить себя искусству, духовным мирам и наслаждению жизнью, как думал Кейнс. Наоборот, экономика проникла повсюду, включая искусство, духовные миры и наслаждение жизнью.

Витрины книжных магазинов и киосков пестрят названиями вроде «Фрикономика», «Открой в себе экономиста» или, почему бы и нет, «Выйти замуж после тридцати пяти, используя знания, полученные в бизнес-школе Гарварда». Бестселлерами становятся книги, рассказывающие о том, как ко всему подряд, от любовных отношений до визита к врачу, применять рыночные принципы. Общий тираж «Фрикономики» в мире – четыре миллиона экземпляров. Эта книга построена на утверждении, что логикой рынка можно объяснить в человеке всё – и наши мысли, и наши поступки, и что с помощью экономики можно подсчитать всё – от преимуществ ванильного мороженого до цены человеческой жизни.

Если тебе нравится и проводить время с бабушкой, и поглощать шоколадный пудинг, то для тебя всегда найдётся некоторое количество шоколадного пудинга, которое компенсирует то, что ты никогда больше не увидишь бабушку, утверждают стандартные экономические модели. Считается, что это – основное, что нужно знать о жизни.

Данная тенденция касается не только научно-популярных книг. В университетах экономисты всё чаще анализируют различные сферы жизни так, словно все они принадлежат рынку. От самоубийства (цена жизни приравнивается к стоимости предприятия; представим, что сегодня предприятие закрывается) до имитации оргазма (ему не надо изучать, как движутся глазные яблоки, открывается рот, краснеет шея и изгибается спина, он может всё высчитать, если захочет).

Интересно, что подумал бы Кейнс об американском экономисте Дэвиде Галенсоне. Галенсон изобрёл статистический метод, позволяющий рассчитать, какие из произведений искусства имеют наибольшее значение. Если вы попросите его называть самое выдающееся произведение прошлого века, он ответит, что это «Авиньонские девицы», он это высчитал.

Всё, что переводится в цифры, немедленно становится надёжным.

Пять обнаженных проституток с улицы Каррер д'Авиньо в Барселоне. Угрожающие, угловатые, нескладные тела, двое с лицами, похожими на африканские маски. Большая картина маслом, оконченная Пикассо в 1907 году, по мнению Галенсона, является самым выдающимся произведением искусства, поскольку чаще других используется для книжной иллюстрации – именно эта мера была применена. Тот же тип экономического анализа, с помощью которого определяется цена на лук-порей и природный газ, объясняет и наши художественные впечатления.