Мелани молчал.
— Ты сам ее проявлял? — спросил Фред.
— Нет, пленку забрали в центральную лабораторию.
— А когда выяснилось, что она засвечена?
— Вскоре после того, как ты ушел домой.
— Пленка у тебя?
— Нет, мне ее не отдали.
— Так, — Фред встал. — Вот что, Чезаре, поехали.
— Куда?
— Туда… туда, где мы были ночью. Я хочу еще раз побывать там.
— Кто нас пустит? — возразил Мелани.
— Ну, как хочешь. Я поеду один.
Мелани вскочил.
— Послушай, Фред! Послушай меня, не ввязывайся в эту историю. Ну, что тебе до этого? В конце концов свой гонорар мы получили.
— Сдается мне только, — усмехнулся Фред, — что он чересчур велик.
— Что же тут плохого? — не понял Мелани.
— Ну ладно, — Честер хлопнул его по плечу. — Бери мой гонорар и отдай мне твой характер… Пока, старина!
В проходной института его неожиданно пропустили по пропуску, выписанному еще ночью. Фред миновал холл, быстро поднялся на второй этаж и нашел знакомую дверь.
И здесь, стоя у двери и еще не открыв ее, он вдруг не то чтобы понял для этого у него не было никаких оснований, — скорее интуитивно ощутил, что сейчас произойдет нечто невероятное. Это ощущение было так остро, что Фред почувствовал неприятный холодок на спине.
И он даже не удивился, когда, открыв дверь и войдя в кабинет, увидел, что навстречу ему из-за стола поднимается профессор Миллер…
— Гард, объясни в конце концов, что произошло!
Инспектор взглянул на журналиста.
— Успокойся, Фредерик! Дело не заслуживает того, чтобы так волноваться.
Фред вспылил:
— Десять минут я, как дурак, стоял перед Миллером, не зная, что ему сказать. Тем самым Миллером, труп которого видел собственными глазами ночью. А ты говоришь: «Успокойся!» Что это все значит?
Гард усмехнулся:
— Ровным счетом ничего! Не всегда верь глазам своим. Не было никакого убийства. Тебе приснился сон.
Фред резко встал и, наклонившись к невозмутимому лицу Гарда, сказал медленно, отчеканивая каждое слово:
— Не считай меня идиотом. Час назад я видел два отверстия от пуль на стене в кабинете Миллера. Убийство было!
Инспектор недовольно поморщился.
— Не кричи, — сказал он. — У тебя больное воображение. Тебе нужно отдохнуть. Ты слишком много работаешь.
Честер, не спрашивая, взял сигарету на столе, затянулся и подошел к окну. Он долго смотрел на мигающую рекламу пива. Из ярко-красной бутылки лился радужный фейерверк огней. Они плясали на лице Фреда, и Гард, внимательно наблюдавший за репортером, заметил, как разглаживаются морщины на его лице.
— Ты говоришь то же самое, что Хейсс, — успокоившись, проговорил Честер. — Мы с тобой друзья, знаем друг друга почти десяток лет. Но ты мне сказал то же самое, что Хейсс. Почему?
— Фред, ты хочешь носить голову на плечах или под мышкой? — спросил Гард.
— Покажи мне протокол следствия, — неожиданно прервал сыщика Честер.
— Нет никакого протокола, — Гард замялся, подошел к Фреду и дружески обнял его за плечи. — Я привязан к тебе, мы друзья. Поэтому я прошу, забудь, что было. Представь, что шла обычная тренировка полиции. Еще одна проверка, которых у нас, сам знаешь, хватает.
Зазвонил телефон. Гард поднял трубку.
— Да… да… сейчас выезжаю.
— Что это? — встрепенулся Фред.
— На Селенджер-авеню драка, двоих отправили в больницу, один убит. Поедем?
— Нет, я уже в отпуске.
…Шел мелкий неприятный дождь. Фред поднял воротник плата и побрел прочь от полицейского участка. «Ну и черт с ним, с Миллером!» — подумал он. Неожиданно кто-то ударил его по плечу, он обернулся и увидел расплывшееся от улыбки лицо Конды. От него, как всегда, несло дешевым вином.
— Привет, Честер! Ты чего грустный? Пойдем поднимем настроение?
— Нет, не хочется. Да и тебе, пожалуй, хватит на сегодня.
— Ну что ты, — запротестовал Конда. — Я выпил лишь рюмочку, а при моей работе это пустяк!
Конда работал в морге полицейского участка и убеждал всех, что покойники не выносят трезвых. Они любят жизнерадостных людей, а не хлюпиков, которые брезгливо бросают их на полки и стараются быстрее смыться из морга. А Конда любит душевно поговорить с любым из своих подопечных, ну конечно, хватив при этом рюмку-другую.
— Зайдем на минуту, — Конда схватил за рукав Фреда и потянул его в соседний кабачок, — не упрямься, мне скоро на работу, а я не в форме.
Фред заказал два бокала вина. Выпили. Официант принес еще.
Конда болтал не переставая.
— Передай своему приятелю фотографу, — говорил он, - что порядочные люди так не поступают. Снимок он напечатал, а где десять кадров? Нет их. Я ему полный порядок навел, своих подопечных простынями укрыл, лампу принес, а он и носу теперь не показывает. Да и мой портрет неважный: расплывчатый, мог бы постараться твой фотограф, нехорошо…
— Вот возьми, — Фред протянул Конде десятикларковую бумажку. — Мелани просил передать, — солгал он.
Конда схватил деньги и быстро спрятал их.
— Это другое дело, — пробормотал он. — Вы, журналисты, народ приличный. С вами можно иметь дело.
— Если ты окажешь мне одну услугу, — сказал Фред, — получишь вдвое больше.
— Валяй говори.
— Покажи мне списки твоих покойников, которых привезли вчера.
— Гони двадцатку!
Фред достал бумажник.
— Я могу тебе список не показывать. — Конда захохотал. — Потому что вчера было всего два трупа: старуху машиной сбило и женщина покончила самоубийством. Все. Адреса их…
