Ксеркс - [130]

И он поведал им свой новый сон: чело царя осенил венок, сплетённый из масличных ветвей, тут же распространившихся по всему миру, после чего венок исчез.

Маги, которых числом было трижды по девять, даже не обменявшись ни единым взглядом, дружно воскликнули:

— Царю суждена власть над всем миром!

Голоса их заставили Ксеркса вздрогнуть. Казалось, что все голоса сливаются в один-единственный голос.

Ксеркс остался на своём месте, а маги направились далее — к залу, где проходили их собрания. Чертог сей укрывался в самых недрах дворца, и, поскольку в нём царила темнота, никто из магов не заметил, что под завитками бороды каждого из них скрывается улыбка. В молчании вступали они в отведённую им палату.

Зал этот был просторен и посреди него не было ни кумира, ни алтаря. Дело в том, что персы не воздвигали ни алтарей, ни жертвенников своим богам, не было у них и храмов, доступных людям. Как только все маги очутились внутри своего святилища, его осенил таинственный свет.

И тут маги увидели улыбки на лицах друг друга.

В чрезвычайном испуге они попадали на землю и единым голосом возопили:

— Боже, помилуй Персию!

Глава 4

Персы называли греков варварами, и те отвечали им так же. Более того, греки называли варварами всякого, кто не принадлежал к их племени, и делали это осознанно. Возможно, правы были и те и другие, не исключено, что ошибались оба народа. Греки и персы не могли понять друг друга. Всякого грека раздражала одежда и поведение персов, их вера и обычаи. То же самое в греках смущало персов. О дружбе между ними не могло быть и речи.

Ксеркс презирал греков. Презирали их и маги; они считали эллинов низшей расой, потому что те возводили храмы своим богам и выставляли в них кумиров, доступных взглядам простонародья. Маги тоже возносили жертвоприношения, однако же они делали это на горных высотах, посреди громов и молний, а также приносили опалённые на огне жертвы солнцу, луне, земле, огню, воде и ветру. Самым чтимым богом являлся Митра. Он был сразу и мужчиной и женщиной, богом и богиней, силой дающей и силой приемлющей, понятной всему человечеству.

С тех пор как Кир покорил всю Азию — это произошло чуть более полувека назад, — персы властвовали над множеством разных народов. При Кире держава их была юна и полна энергии, как Греция при Ксерксе. И как только несметное количество народов покорилось деснице персидских царей, персы стали становиться всё более и более утончёнными и слабыми. Так велит закон роста, расцвета и увядания. Ксеркс не подозревал об этом; он не считал себя утончённым властелином. Но он ненавидел греков и решил победить и их — в соответствии со своими снами.

На всех просторах его великой империи, среди всех покорных царю народов набирали в войско людей.

Ум великого царя занимали в первую очередь два предмета: Геллеспонт и гора Афон. Решив перебросить мост через пролив, Ксеркс повелел, чтобы гору прорезали каналом, по которому его флот мог бы благополучно пройти в греческие воды. Уж тогда-то греческие боги ветров не сумеют снова разметать царский флот и уничтожить его возле мыса. В первые месяцы военных приготовлений на всех площадях и улицах персидских городов — а особенно в Сузах и Сардах — персы толпились перед огромными объявлениями, на которых было начертано письмо царя, обращённое к горе Афон: «Божественный Афон, упёршийся вершиной своей в облака, не смей более противиться мне, Царю Царей! Не выставляй слишком прочных скал на пути моих строителей и рабов, иначе я прикажу разломать тебя на кусочки и бросить их в море, словно мусор!»

Письмо было доставлено к горе царской почтой, каменотёсы высекли его текст на скалистых склонах Афона, чтобы гора не могла потом отпираться, что, мол, не получила послания властелина.

Из порта Элеунта, расположенного во Фракийском Херсонесе, на битву с Афоном выходили судно за судном. Гора, огромная, почитаемая, мысом далеко заходила в море, представляясь подобием обращённого в камень корабля титанов. Напротив горы лежали города и селения, спрятавшиеся в ущельях и долинах. С материком полуостров соединял перешеек шириной где в двадцать, а где в тридцать стадиев. По перешейку пролегала долина, а в ней располагался город Сана.

Десятки тысяч набранных персами солдат, прибыв в Сану, затопили мирный греческий городок, словно разлившееся море. Командовали ими Бубар и Артахевс. Все солдаты повиновались кнуту — как того требовали правила персидской дисциплины. Артахевс, родом Ахеменид, ростом был настоящий гигант, что всегда впечатляет в полководце. (Персы особо чтили и телесную величину, и всё колоссальное). В Артахевсе было целых пять локтей без четырёх пальцев, что равно семи футам и скольким-то дюймам. Голос его ужасал. Когда Артахевс повышал его, трепетали даже надсмотрщики, подгонявшие солдат кнутами.

Военные учения и ругань сопровождались успехами и в работе. Каждому из входящих в состав Персидской державы народов было предписано прокопать определённую часть перешейка. Всё было поделено по справедливости. Каждый народ получил свой участок, отмеренный верёвками и стальными тросами. Работы начались близ города Саны, и под свист кнутов люди взялись за кирки и принялись рыть землю и ломать камень. Гора Афон поддавалась усилиям персов без особой охоты, но тем не менее уступала. И наконец она оказалась прорытой — от берега до берега — в качестве наказания за то, что несколько лет назад греческие боги ветров, кружившие вокруг её вершины, разметали во все стороны флот Мардония.