Ксенофоб - [3]

— Я уведу ашшуров, — сказал Черкашин. — Пройду по касательной над Весной и сброшу вас на посадочном катере. А сам уведу ашшуров к астероидам. Сигнал корсам с катера подать не сложно, выйдете к ним на автопилоте, справитесь.

— Справимся, — в глазах Лаврентьева блеснул огонек надежды. — Я сам когда-то неплохо знал пилотирование. Да и Валерий Константинович…

— А как же вы? — растерянно поинтересовалась жаба.

— Оторвусь, — самоуверенно успокоил Иван. — Я тут недавно ходил в разведку, диспозицию знаю. Разведчик посажу на крупном астероиде, пережду. Ашшурам на ястребах, без карт туда никак не пройти. А через пару часов подойду к Хасте. Пусть корсы вас туда тоже подбросят.

Черкашин снова отправил корабль в переход. Корский корабль был виден не только на экранах, но и в визуале. Дипломаты, торопливо похватав бумажки, ушли на катер, уведя с собой фроггскую жабу. После отстыковки бота Иван настороженно следил за экранами, и, когда появились преследователи, рванул к поясу астероидов.

Маневр удался блестяще. Вот только космонавт не учел ее, вторую космическую. Вторая космическая скорость определяется радиусом и массой небесного тела. Но Иван опрометчиво посадил корабль на Гертруду — металлический астероид не обычного М-типа, а типа V. И плотность его, и сила тяжести оказалась сверхвысокой, выше земной, и слишком высокой для маленького разведчика. Когда радость после удачного маневра и бегства поутихла, и Черкашин понял, в какую сам себя загнал ловушку, ему осталось только обреченно вспоминать о том, что вторая космическая — скорость освобождения.

Иван не сомневался, что дипломаты не станут особо беспокоиться о судьбе пропавшего пилота. Добраться с Хасты на Фроггу можно без проблем. В конце концов, миссии предстояло решать вопросы поважнее. От успеха переговоров зависели миллионы жизней. Кто будет при этом заботиться об одиночках? Вот только жизнь у Черкашина была всего лишь одна, и жаль, что она заканчивалась так глупо.

Иван понимал, что непростительную ошибку допустил по собственной глупости, расслабившись под действием депрессанта, но не видел смысла портить последние часы, терзаясь запоздалыми сожалениями. Пилот потянулся к сумке еще за одной таблеткой — почему бы нет, поможет уйти спокойно, — и вдруг заметил мерцающий на приборной доске огонек вызова. Мысленно выругавшись, Иван торопливо врубил звуковой сигнал — он ведь и в самом деле отключил прием, опасаясь ашшурских сканеров.

— Черкашин, отзовись, отзовись, черт тебя побери, — монотонно бубнил голос Лаврентьева. — Отзовись!

— Я — Черкашин, — торопливо отозвался Иван. — Застрял в поясе астероидов, на Гертруде, не могу вырваться. Знаете — вторая космическая…

— Наконец-то, — с неожиданной радостью сказал дипломат. — Давай координаты. Тебя заберут фроггсы. У них есть гравитатор — никакая космическая не страшна. Коллега Нееттерхафс здесь, на Хасте, всех переполошила, без тебя улетать отказалась. Мы отправляемся на Фроггу, а ты жди подмогу.

— Нееттерхафс? — растерянно повторил Иван, еще не осознавший, что спасение близко и реально. Ах да, наверное, это старая жаба.

— Ага, — жизнерадостно подтвердил Лаврентьев. — Сказала, что потрясена твоей самоотверженностью и готовностью отдать жизнь за братьев по разуму. Фроггсы ведь эмпаты. Что-то она такое почувствовала в твоих мыслях. Давай!

Фроггский гравилет снял Черкашина с Гертруды через полчаса и доставил на Хасту. На космодроме пилота встречала только старая жаба под маской старой учительницы. Она стояла у служебного входа и как обычно что-то кропала, щелкая когтем по клавишам комма. Почему-то сейчас она показалась Ивану гораздо симпатичнее.

— Я рада, что с вами все в порядке, — сказала фроггша и, немного помолчав, добавила. — Знаете, с детства не выношу гуманоидов. А на землян у меня вообще фобия. Только стихи и спасают, — сказала она и протянула пилоту руку.

Иван Черкашин усмехнулся, зажмурился и резко перевел дыхание. Потом открыл глаза, сглотнул и крепко пожал безобразную когтистую лапу.