Ксения Петербургская - [29]

— Однажды, когда я у часовни раздавала листочки с молитвой блаженной Ксении (в недобрые, запретные времена), вдруг налетели «оперы».

Людей как ветром сдуло. Кроме меня, остались две молоденькие девушки. Одна из них как стояла, так и замерла вполоборота к часовне, едва заметно шевеля губами. Что тут началось: крик, брань, угрозы! И вдруг наступила внезапная, оглушительная тишина, как будто столбняк напал на гонителей. Они стали извиняться и, весьма сконфуженные, неожиданно и поспешно удалились. Тогда девушка повернулась ко мне и сказала: «Я так молила блаженную Ксению, чтобы они ушли!»

«Икона с косой»

Эта история произошла в марте 1988 года с московской школьной учительницей Татьяной Тимофеевной М-кой. Жизненные обстоятельства резко изменились. Муж, прожив с ней четверть века, внезапно ушел к другой. В это время и дочь ее Ирину постигла та же участь — муж бросил двух сыновей-младенцев. Ирина заболела, ухаживать за детьми не могла. Денег не было даже на молоко.

Забота о семействе легла исключительно на Татьяну Тимофеевну. В первое время приходилось даже на работу ездить с двумя младенцами в коляске. Трудно рассказать, что пришлось пережить бабушке и матери. Дело было до перестройки. После нее положение семейства еще более ухудшилось. Дети росли, нужны были деньги, силы на их воспитание.

Три года назад Ирина впала в жестокую депрессию, почти перестала есть, никуда из дома не выходила, лечиться не хотела, впрочем, и врачи рвения не проявляли. Молодая бабушка, разрывалась между школой, внуками и больной дочерью. На нервной почве сначала появилась сильная экзема, потом стали проявляться и другие внутренние болезни — целый букет. Татьяна Тимофеевна стала глубоко верующим человеком, но уже не было сил ни на молитву, ни на хождение в храм. Бывшие друзья и подруги постепенно отошли от несчастного семейства. Ситуация, к слову сказать, очень типичная для конца XX века…

Внуки-мальчишки, прожив в этих условиях почти десятилетие, приобрели неуравновешенные характеры. Стал появляться и их отец в доме, но вносил в существование семейства лишь дополнительную смуту. Все жили как на вулкане. Татьяна Тимофеевна целыми ночами лежала без сна и без сил, а утром — снова на работу… Далее приводим наш последний из серии «откровенных» рассказ Татьяны Тимофеевны.

«Я легла спать после очередного никчемного, ни с Богом, ни для Бога мучительного дня, проведенного в суете кромешной без надежды на лучшее. «Нет терпения, нет смирения, нет сил нести свой крест… — думала я. — Надо заставить себя двигаться, общаться с людьми, одеться поприличнее, покрасить волосы, ставшие совершенно седыми, сделать короткую стрижку…»

— Не стриги волосы, больше никогда не надо стричь волосы, — вдруг услышала я.

— Но как же! Я терпеть не могу длинные волосы. Они мне мешают! — не соглашалась я.

— Не стриги волосы. Поезжай к иконе.

— К какой иконе? Я никуда не поеду. Нет денег, нет сил…

— К иконе с косой, там и мощи.

— С косой? К святой мученице Татиане? — подумалось мне, ведь зовут меня Татьяной.

— Нет, к иконе рядом с Иоанном Кронштадтским.

— К Ксении? Разве я могу добраться до Ксении — из Москвы в Питер? И что там?..

Я открыла глаза, услышала, как мирно посапывают во сне мои внуки и подумала: «Интересно: и сон, и не сон. Но все это не для меня».

Через два дня утром позвонили: «Приезжайте за деньгами. Ваша сестра переслала вам из Швеции немного денег». Поздно вечером снова звонок, тот же незнакомый голос сказал: «Есть одно место в автобус на паломническую поездку в Псков через Санкт-Петербург. Отъезд послезавтра. Сразу же получите и деньги».

Денег оказалось ровно столько, сколько стоила путевка. (Сестра, уехавшая в Швецию, редко присылает деньги, сама полубезработная.) Всю ночь ехали в неудобном автобусе в Петербург. Сразу по приезде я отправилась на Смоленское кладбище, зашла в храм в честь Смоленской иконы Божией Матери. В правом приделе, рядом с иконой св. Иоанна Кронштадтского, увидела ту самую «Ксению с косой» — дивный, исполненный сострадания аналойный образ святой. Маленькую иконку-листочек с этим образом мне тут же кто-то и подарил.

Недалеко от часовни Ксении Петербургской женщина в киоске продавала открытки с видами святого места. Вдруг, выбрав меня из всех стоявших около, протянула листок, на котором были напечатаны тропарь, величание и молитва ко святой Ксении блаженной. До этого момента я не знала, как принято ей молиться.

— Сколько? — спросила я.

— Нисколько. Обойди, читая тропарь и молитву, три раза вокруг часовни, а потом проси о том, в чем имеешь нужду.

Вот, оказывается, ради чего я стояла здесь столько времени, пересчитывая копейки и не решаясь отдать последние! Вот ради чего под проливным дождем, промокшая, замерзшая, в худых сапогах шла я сюда от автобуса, отстояла службу в Смоленском храме, затем в часовне, а потом — так и не отогревшись — еще полчаса около киоска! Три раза с величанием и тропарем я обошла вокруг часовни и по прочтении молитвы припала к стене ее с горючими слезами и надеждой на предстательство блаженной пред Всемилостивым Господом.

Через два дня, по приезде в Москву, дочь, лежавшая в депрессии три года, первый раз оделась и вышла на улицу. Появилась надежда на будущее, впереди замаячил какой-то просвет…»