Ксавьер Колд - [55]

— О, он хотя бы хорош?

Пожимаю плечами.

— Он действующий чемпион. Выиграл пояс в Сиэтле.

— Ого. Чемпион? Впечатляет, Анна.

— Не очень, — бубню я. — Он придурок. Не могу дождаться возвращения Ксавьера, чтобы он надрал ему задницу и отобрал пояс. Я буду болеть вот так. — Поднимаю руки вверх, как будто качаю крышу.

Хорхе хихикает:

— Не фанатка, да?

— Точно нет...

Даже не могу закончить фразу, потому что распахивается его водительская дверь, и внутрь тянутся две большие руки.

— Ксавьер, нет! — кричу я, но это, похоже, не беспокоит его, когда он впивается пальцами в когда-то идеально отглаженную футболку поло Хорхе.

Ксавьер наклоняется в машину так, чтобы быть лицом к лицу с Хорхе, пристегнутым к сидению ремнем безопасности и одновременно скованному страхом.

— Какого хера ты делаешь с моей девочкой?

Глаза Хорхе увеличиваются, когда он в защитном жесте поднимает руки и отвечает дрожащим голосом:

— Мы друзья.

Ксавьер тянет его вверх, а потом впечатывает спину парня в сидение.

— Не ври мне. Я знаю, здесь что-то большее. Ты трахаешь ее?

— Ксавьер! Прекрати! Ты сделаешь ему больно. — Моя мольба прекратить это прежде, чем все выйдет из-под контроля, кажется, пролетает впустую. Он как будто потерялся в тумане гнева, неспособный распознать что-либо вне пределов своей ярости. Мне нужно сделать что-то радикальное, чтобы вытащить его из этого состояния. — Я беременна!

Это срабатывает, потому что взгляд Ксавьера резко устремляется ко мне.

— Что ты сказала?

По моей щеке стекает слеза, когда я встречаюсь с ним взглядом.

— Я беременна.

— Нет, это не так.

Мой рот безвольно открывается, потому что его слова ощущаются как пощечина, но я отказываюсь позволять ему заставлять меня чувствовать себя плохо по этому поводу. Он может не хотеть этого ребенка, но я хочу.

— Так, — шепчу я. — И он твой. И... я оставляю его. Ты можешь быть частью его жизни или нет, зависит от тебя, но я собираюсь стать матерью.

Ксавьер отпускает футболку Хорхе, и его взгляд смягчается:

— Анна... я. Не могу. Прости.

Он отступает, и я понимаю, что он снова убегает от меня, потому что все становится сложным. Но в этот раз я не позволяю ему уйти так легко. Выскакиваю из машины и догоняю его на краю огороженного участка, где хватаю за руку.

— Ты не можешь продолжать убегать от меня, — говорю я.

— Ты не понимаешь, Анна. Это изменит все. Я пришел сюда, чтобы умолять тебя вернуться ко мне, потому что я эгоистичный ублюдок, который не может выдержать мысли о том, что теряет тебя. Но теперь знаю, что поступил правильно, отпустив тебя. Одно дело разрушить твою жизнь, потому что ты можешь уйти от меня в любое время, но ребенок... если он застрянет со мной, у него не будет выбора. Я не буду разрушать жизнь своего ребенка. Я слишком испорчен, чтобы быть отцом.

— Нет, это не так. Этот ребенок заслуживает того, чтобы ты был в его жизни.

Я отчетливо вижу борьбу во взгляде Ксавьера и, как только он делает шаг назад, знаю, что проигрываю битву в попытке заставить его увидеть, насколько он хороший человек.

— Не надо, — шепчу я. — Не оставляй меня снова. Пришло время, сейчас или никогда, Ксавьер. Я не буду продолжать играть с тобой в эту игру. Хочешь ты быть со мной или нет? Выбирай.

По его лицу бегут слезы, когда он отступает еще на шаг.

— Прости, Анна. Я не могу.

Он уходит от меня, и я падаю на колени на асфальт посреди парковки. От плача в легкие не поступает кислород, и я пытаюсь вдохнуть между всхлипами.

Он ушел. И в этот раз я чувствую, что по-настоящему потеряла его.

Не уверена, как долго простояла на коленях на парковке, но вскоре появляется Хорхе, оборачивая руки вокруг моих плеч и помогая встать.

— Давай, Анна. Вышибала сказал, что прикроет тебя. Я отвезу тебя в отель, чтобы ты могла вселиться и собраться с мыслями.

Я киваю и поднимаюсь. Ноги все еще ощущаются, как будто сделаны из желе, когда Хорхе отводит меня к своей машине.

Возле машины стоит хмурый Фредди. Жалость, которую он испытывает ко мне, очевидна, и я уверена, что выгляжу как ничтожество, потому что именно так чувствую себя.

— Я дам знать боссам, что ты заболела, и я отослал тебя домой, потому что ты тут все заблевала.

Я смотрю на мужчину, напоминающего огромного плюшевого медведя, который всегда был ко мне так добр.

— Спасибо.

— Давай, — Хорхе подталкивает меня, чтобы я забиралась в машину.

Как только оказываюсь внутри, снова начинаю рыдать и не думаю, что в ближайшее время это прекратится.

Позже в этот же вечер я все еще плачу, лежа на кровати. Неважно, как сильно пытаюсь, я не могу остановить слезы. Последние пару часов Хорхе топчется без остановки. Он никогда не проходил через что-то подобное, поэтому, уверена, он понятия не имеет, как справиться с женщиной с разбитым сердцем.

Стук в дверь провоцирует вздох. Сейчас я не готова снова видеть Ксавьера, если это он.

Хорхе шумно выдыхает, бросаясь к двери, и я слышу, как он бубнит:

— Наконец-то.

Дверь скрипит, и в комнату проникает отчетливый голос мамы:

— Где она?

— Здесь. Но... — говорит ей Хорхе, а дверь ударяется о стену, как будто мама прокладывала себе дорогу через Хорхе.

Я принимаю сидячее положение к тому времени, когда она преодолевает короткий коридор. Сердце громыхает в груди, когда она появляется здесь, глядя на меня. Выглядит так же, как и тогда, когда я в последний раз видела ее. Те же темные волосы, безупречно собранные в низкий хвостик, идеально наложенный макияж. Все это сочетается с черными брюками и красной блузкой, в которые она одета.