Крюк. Лабиринт - [15]
Она запела колыбельную. Джек и Мэгги легли в постель, и их глаза закрылись.
ПРОШЛОЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Полированные деревянные столы Роял Холла были накрыты морем белоснежных скатертей. Казалось, что не осталось ни дюйма свободного пространства в этих стенах, все кругом было заставлено столами, за которыми сидели гости. Большинство из них были приемными детьми той женщины, которую они сегодня чествовали. Они сидели бок о бок, развернувшись на своих стульях в сторону помоста, на котором выступал Питер Бэннинг.
— И смущенный путник сказал: «Где я могу найти это?»
Шутка вызвала в аудитории взрыв смеха, который, прокатившись по залу, отразился эхом от его стен. Питер улыбнулся и посмотрел направо, где сидели Мойра и бабушка Уэнди. За столом на помосте соседствовали дюжины две человек, каждому из которых Питер был лично представлен, но сам Питер не помнил почти никого из них. Лорд такой-то. Леди такая-то. Большинство из них были членами правления приюта на Грейт Ормонд Стрит. Питер перевел взгляд. Хрустальные люстры свисали с резного потолка зала, как доисторические птицы. Свет играл и переливался в их гранях, бросая золотистые блики на лица сидевших внизу людей. Драгоценные камни сверкали рядом со стеклянной посудой и серебром. Кругом были сплошные смокинги и меха. Всевозможные костюмы, галстуки и платья служили фоном для этого разноцветья и блеска.
В дальнем конце зала висел стяг, на котором было начертано: ФОНД СЭРА ДЖЕЙМСА М. БЭРРИ И ДЕТСКИЙ ПРИЮТ ГРЕЙТ ОРМОНД СТРИТ ЧЕСТВУЮТ УЭНДИ.
Роскошный обед подходил к концу. Начались выступления. Питер был гвоздем программы.
Смех затих. Питер переключил внимание присутствующих:
— Так что, пожалуйста, дамы и господа, будьте ко мне снисходительны, памятуя, что я привык обращаться только к акционерам...
Опять кое-где раздался смех, правда, на этот раз довольно сдержанный.
Питер сунул руку в нагрудный карман своего смокинга, собираясь вытащить заготовленную речь, и вдруг обнаружил, что ее нет на месте. Его рука быстро переместилась в другой нагрудный карман, затем стала поочередно обыскивать боковые карманы, затем карманы брюк. Он был в паническом состоянии. Где же речь? Он забыл и думать о ней с тех пор, как они уехали из дома, решив прочитать ее, как есть, и последствия такого решения были плачевными. Она же была у него, он помнил это. Что же с ней случилось?
Он быстро взглянул на Мойру, которая уже искала ее в своей сумочке. Ее глаза поднялись и она отрицательно покачала головой. Питер глубоко вздохнул:
— Извините, я, кажется, оставил где -то свою речь.
В ответ на его заявление последовала тишина. Он прокашлялся.
— Лорд Уайтхолл, уважаемые гости, дамы и господа. Более семидесяти лет Уэнди Дарлинг давала надежду сотням бездомных сирот...
Это было все, что он запомнил. Он опять откашлялся.
— Она была самым значительным лицом в приюте на Грейт Ормонд Стрит.
Что еще? Что там было дальше?
Он слышал, как в зале двигали стулья, шаркали ногами, кашляли и шептались. Он продолжал речь, потому что у него не было выбора. Он совершенно не знал, что скажет в следующую минуту, но отчетливо понимал, что теряет аудиторию.
Он не смотрел в сторону Мойры и Уэнди.
Темнота висела, как черный занавес, над домом номер 14 в Кенсингтоне, бездонная и неизмеримая. Хотя снег почти прекратился, и падали только редкие снежинки, облака плотно закрывали луну и звезды. Свет исходил лишь от двух далеких уличных фонарей, весело поблескивавших в туманной изморози.
Острые верхушки и коньки крыш старинных кенсингтонских домов застыли на фоне неба, врезаясь своими резкими очертаниями в ткань ночи.
На заднем дворе Нана подняла голову и ткнула своим влажным носом в подстилку на крыльце. Лайза выгнала ее почти час назад, разозлившись на нее за какую-то надуманную провинность, и преданная собака ждала возвращения своей настоящей хозяйки, чтобы та восстановила справедливость. Она сидела на длинной цепи, привязанной к врытому в землю столбу.
Неестественное движение на небе привлекло к себе ее внимание. Облака проплывали, все время меняя свои очертания, и вдруг что-то мелькнуло между ними. Слабый зеленый свет вспыхнул и потух.
Нана поднялась на лапы и зарычала.
В детской спали Джек и Мэгги. Джек разметался под одеялом, а Мэгги лежала, свернувшись калачиком, в то время, как плед сполз ей на голову. Над ними ровным светом горели ночники в виде фарфоровых домиков, лишь слегка отпугивая темноту и отбрасывая тени по углам.
Огонь в камине давно погас, и дрова прогорели, превратившись в серый пепел.
Шторы на окнах свисали мягкими фалдами, в которых скрылись картинки с приключениями Питера Пэна.
Вдруг ночники ярко вспыхнули, как будто увеличилось напряжение в электросети. Потом они вспыхнули еще раз и погасли. Ночь надвигалась постепенно, как зверь, вышедший на охоту. В темноте в дальнем углу комнаты, где стоял старинный шкаф с двойными зеркалами, появился отблеск, сначала слабый, но потом все усиливавшийся. Это был тот самый странный зеленый огонек. Появились какие -то образы, неразборчивые и далекие, но с каждой секундой они становились все явственнее и ближе.
