Крысы - [15]

Но, вероятно, старому пасюку посчастливилось как-нибудь улизнуть от общего врага, потому что не успела Чернуша обежать вокруг амбара, как услыхала на другом конце топот ног террьера.

Чернуша бросилась по лестнице на чердак под крышей амбара, где были сложены мешки с зерном, перескочила с одного стропила на другое, оттуда опять спрыгнула на пол.

Террьер не отставал, — чутье у этой породы тонкое, — и он сейчас открывал след, куда бы Чернуша ни бросалась.

Чернуша знала, что, раз террьер начнет преследовать кого-нибудь, от него нет спасения, и поэтому она уже прощалась с жизнью.

Но, видно ей не суждено было погибнуть в эту ночь. Быстро, как стрела, что-то, чего не заметила ни крыса, ни собака, слетело с шипеньем откуда-то сверху, прямо на террьера.

Тут началась такая потасовка, какой Чернуше во всю жизнь не приходилось видеть. Слетевшее сверху животное оказалось домашним котом. Кот был старый хитрец, и от его когтей спасения не было. Только один террьер его не боялся; он храбро вступал с ним в сражение. Вот и теперь в амбаре поднялась возня и невероятный визг; правду сказать, противники больше шумели, чем вредили друг другу: что за охота была коту позволять кусать себя? А террьер знал хорошо, как больно царапается кот.

Видя, что, враги занялись друг другом и не обращают на нее внимания, Чернуша незаметно скользнула из амбара в конюшню. Здесь она съела несколько зернышек овса и напилась, а потом, глубоко зарывшись в мягкое теплое сено, свернулась клубочком и крепко заснула..

Опять наступил вечер. Когда в конюшне стало уже совсем темно, топот лошадей, которых привели с работы, разбудил Чернушу. Она начала было чиститься, по крайней мере, в десятый раз в этот день… Но в ту минуту, как она занялась этим делом, все не вылезая из сена, она вдруг почувствовала, что сено зашевелилось. Все кругом осветилось светом фонаря. Ее самое схватила чья-то рука. Перед сеном стоял один из работников. Он увидал, что в сене что-то завозилось, и захватил Чернушу в горсть.

Что было делать? Раздумывать было некогда. Чернуша извивалась и рвалась, стараясь высвободиться, и скоро рука рабочего уже сжимала не все ее тело, а один только хвост.

Чернуша продолжала извиваться и вдруг, к немалому удивлению человека, державшего ее, одним броском вперед вырвалась и исчезла. А в руке рабочего остался черный лоскуток кожи: кожица с самого кончика хвоста, которая как будто надета на него нарочно для таких случаев.

С минуту Чернуша пролежала вся дрожа над самой головой рабочего, на балке, плотно прижавшись к ней. Вскочить на сено, а оттуда на балку под крышей — для крысы пустячное дело. А здесь уже надо притаиться, чтобы не было ни слуху, ни духу. Так и сделала Чернуша.

Рабочий с фонарем спустился с лестницы, но прошло добрых десять минут, прежде чем Чернуша пошевельнулась. Наконец, она отважилась тихонько обойти вокруг сеновала под самой крышей, внимательно обнюхивая каждую щелку. Должно быть, ей посчастливилось найти одного-другого паука, засевших там, потому что она несколько раз присаживалась на задние лапки и что-то пережевывала. В то же время она не спускала глаз с конюшни, где мог скрываться какой-нибудь враг.

Так прошло около часу, и рабочий давно уже сидел за ужином, прежде чем Чернуша отважилась спрыгнуть за кадушку с резаной соломой. Но этот прыжок оказался для нее роковым.

Лучше бы она спустилась тихонько по сену! Теперь же, как ни легок был скачок Чернуши, шорох соломы все же привлек внимание врагов.

Почти тотчас же послышался топот маленьких лап, а потом все замолкло. Чернуша замерла на месте; у нее вся кровь застыла в жилах. На нее смотрели маленькие светящиеся глаза: целых три пары.

Опять раздался звук, будто кто-то прыгнул, и засветились новые пары глаз. Затем послышался шорох и топот бегущих лапок. Прежде чем Чернуша сообразила, что случилось, ее окружили пасюки, постоянные обитатели конюшни.

Казалось, что для Чернуши нет спасения. А она все-таки сумела вывернуться из беды!

С неимоверной быстротой начала она бегать в разные стороны по краю кадушки, и рыжие крысы засуетились. Тут она, как рыба в воде, скользящая между пальцами, готовыми поймать, увивалась от врагов. Потом она молнией скользнула, согнувшись, съежившись, мимо растерявшихся пасюков и галопом помчалась по покрытому снегом двору.

Часть двора была под навозом, и здесь спала скотина. Приятно и тепло было между большими животными; они своим теплом согревали воздух под навесом, и Чернуша решилась побыть здесь подальше.

Она забавлялась, подбирая зерна и усаживаясь есть на теплых боках или спинах волов, и раза два чистилась около корыта с водой, лед над которой был пробит для скота.

Вдруг, когда Чернуша снова занялась туалетом, она остановилась и насторожилась.

До нее донесся какой-то звук. Звук был очень слаб, и человек не услыхал бы его из-за дыхания скота. Казалось, будто кто-то легонько грызет что-то в кормушке, вделанной в стену. Чернуша направилась туда.

Она спокойно вскочила на край кормушки и заглянула в нее. В кормушке лежал корм для скота. Но там оказалось еще что-то: в одном углу какой-то темный зверек грыз корм и производил этот шорох.