Крысы и ангелы - [30]

Внезапно странник понял, что означает эта едва заметная головная боль, этот намек на предстоящее возвращение. Лейтон, похоже, не торопил его, но лишь деликатно справлялся, не пора ли в обратный путь. Еще девять дней — по земному счету времени — и Ричарду Блейду стукнет сорок три… Не угодно ли ему отпраздновать эту дату дома?

Сосредоточившись, странник попробовал представить сгорбленного седовласого человека, застывшего над пультом гигантской машины в подвалах Тауэра; старца с янтарными львиными зрачками, с бледным суховатым лицом -того, кто отправил посланника в этот мир. Он видел скрюченные пальцы Лейтона, скользящие по клавишам, почти воочию ощущал слабый запах табака, исходивший от его халата… Рано, еще рано, думал он; еще несколько дней, еще совсем немного, и можно будет трогаться в путь… Дайте мне время, старина…

Иногда это удавалось — дотянуться до чужого разума через неизмеримые бездны пространства и времени, без телепортатора, без спейсера, без хитрых датчиков, вживленных в мозг… Блейд не мог сказать, насколько успешным был этот сеанс — да и состоялся ли он вообще? — но давление в висках ослабло и чувство блаженного покоя охватило странника. Он уснул и видел во сне бесконечные валы, что катились мерной чередой к подножию мелового утеса, высокое майское небо и яркие тюльпаны у крыльца своего коттеджа.

***

Наступило условное утро — время, которое здесь обозначали термином «после сна». Перекусив, путники выбрались из темноватого прохода, облицованного резным ароматным деревом, вновь очутившись среди светящихся холодных стен, в мрачноватом безмолвии огромного склада. Привычно оглядевшись по сторонам, прислушавшись и принюхавшись, Дилси повел их к голубому коридору.

Блейд шагал за проводником, сложив руки на стволе гранатомета, висевшем на его груди; световой цилиндр он засунул в свой мешок, несколько полегчавший после трех трапез. Мысленно он прикидывал дальнейшие шаги и направления поиска. Если белый квадрат, который они разглядели на плане, действительно окажется периферийной магистралью, то стоит полностью обойти его, хотя бы это и заняло два-три дня. Похоже, квадрат заключал в себе жилую часть города, а с внешней его стороны располагался блок огромных складов, какие-то производства или хранилища (возможно, арсенал с боевыми роботами?) и тот самый кружок медного цвета, назначение коего пока оставалось неясным. Блейд решил двинуться к нему — налево по магистрали до угла и потом направо. Во всяком случае, это позволяло некоторое время держаться подальше от того места, где на схеме была нарисована фигурка кэша.

Голубой коридор тянулся ярдов на двести. Они крались у самой стены, рядом с неподвижной дорожкой транспортера, напряженно всматриваясь в светлый прямоугольник выхода, увеличивавшийся с каждым шагом Он все рос и рос, и за ним смутно угадывались какие-то громадные размытые контуры, некие титанические очертания, одновременно пугающие и неотвратимо притягательные. Всех, не исключая Блейда, слегка лихорадило, крысы, привыкшие к безопасности темных и тесных нор, боялись простора и света.

Не доходя шагов тридцати до конца коридора, Дилси остановился.

— Все! Дальше я вам не проводник… Там, — он махнул в сторону светлого пятна, — я ничего не знаю. Плешь господня, я даже боюсь туда выйти!

Дилси смущенно улыбнулся, и странник ободряюще похлопал его по плечу. Даже у него после полутора месяцев, проведенных в Дыре, мог случиться приступ агорафобии; что же говорить об этих парнях и девушке, всю жизнь блуждавших в пещерах и переходах? И, как правило, в полумраке, который скрадывал истинные расстояния?

— Дальше пойдем так, — распорядился Блейд, — я — первым, за мной Кести, Сейра — в середине, потом — Бронта. Дилси будет прикрывать тылы. Двигаемся на расстоянии трех-четырех шагов друг от друга, оружие держим наготове, но палить — только по моему приказу. Лишний шум нам ни к чему… — Он обвел взглядом свой быстро перестроившийся отряд и кивнул в сторону выхода: — Ну, пошли, ребята.

Три десятка шагов, и странник, прижимаясь к голубоватой стене, выглянул наружу. Там, налево и направо, тянулась широкая галерея, начало и конец которой терялись в белесоватой дымке. Этот титанических размеров балкон был сделан из какого-то серебристого металла, напоминавшего алюминия; его внешнюю сторону украшал высокий, по грудь, парапет из сплетенных цветочных гирлянд. Все сооружение поддерживали те же медно-красные колонны, что встречались путникам в серых коридорах. Подняв глаза. Блейд увидел нижнюю часть еще одной такой же галереи — вероятно, они шли одна над другой вдоль огромной наружной стены складского блока.

Махнув рукой своим — мол, подождите! — он быстро перебежал балкон, приник к массивной колонне и уставился на открывшуюся впереди картину.

Вид оказался весьма впечатляющим. Полость, вмешавшая подземный город, имела форму квадратной выпуклой линзы пятнадцати или двадцати миль в поперечнике и ярдов пятьсот в высоту; кровля сияла ровным желтоватым светом — очевидно, имитирующим солнечный. Внизу, параллельно высокой складской стене, шел проспект, вымощенный белыми звездчатыми плитами, с приподнятой пешеходной дорожкой и лентами транспортеров. По другую его сторону вздымались вверх дома — ярко окрашенные, выложенные тут и там пестрой мозаикой, с овальными окнами, с лоджиями и балкончиками, с подъездами, к которым вели невысокие лестницы из серебристого металла. Одни из этих зданий походили на цилиндры, другие — на конусы или пирамиды; были и такие, что напомнили Блейду бутылку из-под шампанского, раскрытый веер или некое подобие дерева с тремячетырьмя ветвями, расходившимися горизонтально от мощного цилиндра-ствола. Несмотря на разнообразие форм, расцветок, отделки и украшений, все эти конструкции имели нечто общее — они казались сильно вытянутыми вверх, словно неведомым архитекторам надо было разместить как можно больше жилых квартир-ячеек в расчете на квадратный фут площади. Перед этими исполинами в сто-сто пятьдесят этажей меркли небоскребы Манхэттена и Чикаго; здесь высились десятки тысяч гигантских зданий, разделенных глубокими ущельями-проходами, и Блейд понял, что город, который он видит, служил приютом тридцати или сорока миллионам человек. На Земле пока — даже на ее поверхности! — не существовало ничего подобного.