Крысолов - [29]

— Каким образом?

— Давай я съезжу в этот комитет и попробую их выкупить.

— Не стоит, продали и продали.

— Хорошо, — кивнула Зина. — Как ты считаешь, деньги, которые останутся от ремонта крыши, нам отложить на расширение парника или на посудомоечную машину?

— Подумаем, — ответил я и направился в свою комнату.

«Весьма во время, будто специально, эта комиссия-комитет прибрала к рукам мои бумаги», — подумал я. Но, к счастью, прибрала она не все. Не хватило денег, что ли? Разных печатных материалов у меня было еще в избытке. Я разложил перед собой на столе учебники и книги и принялся за измерение пропорций тела людей живших раньше и живущих ныне. Разумеется, мои расчеты были самыми грубыми и приблизительными, но и со скидкой на это — результаты получились просто ошеломляющими.

Я откинулся на спинку кресла, попытался успокоиться и реально осознать, что мне стало известно. Но не смог сосредоточиться, мои мысли уже в который раз за сегодняшний день разбегались по незначительным мелочам. Интересно, например, сколько денег заплатили Зине члены комиссии за мои бумаги и фотографии? Почему она мне этого не сказала? Сколько она пообещала дать мастеру за починку крыши? Впрочем, не важно, я ей тоже не всегда все говорил.

Случайно мой взгляд упал на левую руку, и я почувствовал, как пульсировала кровь в ранке под повязкой. Пошел в ванную, размотал бинт и вытер влажной ватой с кожи черную корку запекшейся крови. Одного укуса Лаэрта почти не было заметно, а второй заживал — края рваной ранки затянулись прозрачной пленкой, и опасение вызывал лишь фиолетово-красный цвет кожи вокруг укуса.

На той же руке чуть ниже, ближе к ладони, находился след от другого недавнего укуса — крысиного. Невольно я их сравнил. И… что за чертовщина! Нет и нет! Подобное невозможно! Но они были точной копией друг друга. Отличались только размерами. Но это же невероятно! Зубы человека и зубы крысы слишком отличаются между собой. Нет, очень напряженным выдался сегодняшний день, и у меня обыкновенная галлюцинация.

15

В пятницу с утра пораньше меня вызвал в свой кабинет Камерон и начал, и начал:

— За последнюю неделю я вынужден второй раз беседовать с вами. У меня создастся впечатление, что из нашей прошлой беседы вы не извлекли никаких уроков — она не возымела на вас никакого действия. Удивительно легкомысленное отношение к своим служебным обязанностям.

Внешне управляющий старался держаться спокойно и ничем не выдавать собственного бешенства, которое буквально снедало все его нутро. Ему стоило немалых усилий сидеть на одном месте за столом и не высвобождать бьющие через край эмоции привычной пробежкой по кабинету.

— В тот ответственный исторический момент, когда мы призваны поднять на качественно новый уровень работу наших служб и обеспечить населению округа стопроцентное удовлетворение всех их запросов и пожеланий — как поступаете вы? Вы полностью разложили своих подчиненных, превратили их в шайку бездельников и прощелыг. Некоторые вымогают деньги с клиентов, некоторые — просто не появляются на работе. Безобразие! Я у вас спрашиваю, где дисциплина труда?! Я убежден, что все беды идут от вашего отвратительного руководства!

— Опять были жалобы? — осмелился поинтересоваться я.

— Жалобы?! Я и без всяких жалоб в состоянии судить о плачевности дел вашей службы, — фыркнул он. — А вы, Хэнк, сами, чем занимаетесь? Да, лично вот вы?

— Вы ко мне несправедливы. Я, как и все, не покладая рук, решаю поставленные перед нами трудовые задачи. В понедельник по согласованию с вами мы уничтожали крыс в доме товарища Вана. Во вторник проводили очередную профилактическую работу в центральном бомбоубежище. Кстати, пребывание в нем вредно для здоровья и связано с риском для жизни. Кроме нас, туда никто не рискует спускаться.

— Не то, вы говорите, не то. Хватит себя расхваливать, — поморщился управляющий.

— Позвольте мне уж высказаться до конца. В среду по вашему указанию мы участвовали в разгоне крысиного нашествия в районе пятидесятой улицы. Работали в тяжелых условиях под ядовитым дождем, причем, не имея для разгона крыс никаких необходимых средств. Разве только багры и один-единственный старенький трактор. Нам никто не помогал, люди Шехнера из оцепления отказались это делать. Но все же ваше распоряжение мы выполнили.

— Не надо этого, Хэнк. Не преувеличивайте собственных заслуг. Крыс разогнали не вы — их разогнал ядовитый дождь, — возразил он.

— Дождь не дождь, но под ним в нарушение всех правил и инструкций работали мы, а не кто-нибудь иной. И именно после нас улица освободилась от крыс. Поэтому мне сложно принять ваши обвинения в нашей бездеятельности и вообще во всех смертных грехах. Выходит, вам недостаточно того, что мы проделали за эту неделю? Пускай так, тогда назовите службу, которая трудилась бы больше, чем наша?

— Не забывайтесь! Вопросы здесь задаю я! Речь идет не о вашей службе, а конкретно о вас! Чем, к примеру, вы занимались весь вчерашний день?

— Утром, если вы помните, текущей документацией. Позже выяснял в округе вероятные места новых крысиных очагов.

— Не обманывайте, пожалуйста. Мне известно про ваши темные делишки. Пренебрегая своими прямыми служебными обязанностями, вы в рабочее время, подчеркиваю — в рабочее время — приставали к законопослушным гражданам с провокационными вопросами. У меня просто нет слов, чтоб оценить ваше поведение. А мы еще собирались вас премировать. К тому же наградить нагрудным знаком «Почетный крысолов». Было такое мнение. Но, получается, мы ошибались. Вы должны пересмотреть отношение к своим служебным обязанностям. Иначе нам придется с вами распрощаться.