Крысобой - [11]

— Черт, — выругался он, посмотрев на труп Дэза. — Даже на мясо не годится. Оно отравлено. Чуешь запах?

Я кивнул. Мне показалось, что он сказал так, потому что не хотел есть мясо Дэза. Я тоже не стал бы. Марвин сдержанно вздохнул, покачав головой, но больше не сказал ни слова.

Мы распределили мешки с крокодильим мясом поровну между Армой и лошадью Лима, которая теперь стала лошадью Марвина. Запрыгнули в седла и поскакали вперед по плавно расширяющемуся проходу.

Кровавые сгустки раненой твари, падавшие с потолка, обрывались у самой воды.

Подземная река, изгибаясь, неспешно текла в правую сторону. На потолке пещеры дымились белым паром короткие и толстые наросты. От них исходил яркий свет. Проход на той стороне реки был один — в белой стене полукруглое отверстие, размеры которого вызывали сомнения, пролезет ли туда лошадь. Узкая тропа шла направо вдоль воды. Мы спешились, взяли копья и проверили глубину реки. Дна видно не было и копья до него не доставали.

Взяв лошадей под уздцы, мы пошагали по тропе направо, держа наготове копья. Арма дернула головой, дескать, сама пойду, не маленькая. Я отпустил поводья и перехватил копье поудобнее, внимательно вглядываясь в поверхность реки. Но ни гигантские мокрицы и никакие другие монстры на нас не нападали.

Своды пещеры стали выше и вскоре впереди показался выход. Он выделялся серым пятном на фоне белого света, исходящего с потолка, и отражающей этот свет реки.

Мы сели на лошадей. Тропа здесь превратилась в широкую прибрежную полосу, у выхода плавно переходя в морской пляж.

Те пираты-цвельфы наверняка приплыли отсюда.

Марвин вдруг торжествующе вскрикнул. Я посмотрел, куда он показывал, и увидел бесформенную кучу, плывущую по реке. Мокрица все-таки сдохла от ран. Мои стрелы с фиолетовым оперением торчали вверх, как флажки.

— Дух Дэза требовал от меня отмщения, — сказал Марвин. — Теперь я спокоен.

Он достал мешочек с леденцами. В этот раз я не стал отказываться и взял две штуки. Один себе и один для Армы.

Мы шагом выехали на пустынный пляж. Соленый морской воздух приятно освежал после душной пещеры. Утро еще не наступило, но здесь оказалось светлее. Небо не было затянуто тучами. Лишь редкие облака плыли по небу. Я впервые увидел звезды. Попытался найти знакомые созвездия. Но небо было совершенно другим.

Мне стало не по себе. С чего я так решил? В прошлой жизни я и Полярную звезду не отыскал бы. Вообще не помню, чтобы смотрел на звездное небо. Да и зачем, имея на руке компас и в кармане навигатор?

Наверное, какие-то детские воспоминания.

Я опустил голову, здесь внизу было на что посмотреть.

На горизонте, далеко в море горели многочисленные огни рыбацких шхун и баркасов, вышедших на утренний промысел. Как красные светлячки, они мерцали в серо-синем сумраке, окутывающем поверхность воды. Виды местных красот произвели на меня сильное впечатление. Если посмотреть назад и наверх, могло показаться, что вершины скалистых гор упираются в звезды.

Справа отвесные скалы вплотную подходили к воде. Волны мерно разбивались об утесы. Слева вдалеке виднелись очертания города.

Я посмотрел на Марвина.

— Порт, — кивнул он. — Эртуз. Нам туда. Но мы далековато, на другой стороне залива.

Наши блуждания под толщей горного хребта вывели нас километров на двадцать в сторону, к правой оконечности большой бухты, мысу Белл. Так объяснил Марвин, начертив древком копья на сыром песке примерную схему. Он сказал, что дорога вдоль берега залива не опасна, но займет много времени. И нам еще сначала надо преодолеть реку.

— Неплохо было бы переплыть через залив на каком-нибудь судне, — сказал Марвин.

Он зажег походный светильник, прикрепил его к наконечнику копья и стал махать то вниз и вверх, то из стороны в сторону, подавая сигналы рыбацким шхунам.

— Дадим десять монет, и они нас с радостью перевезут, — сказал он уверенно.

Где эти монеты, интересно?

Словно услышав мой вопрос, Марвин похлопал себя по подсумку темно-зеленого цвета на боку.

— Юстиг отсыпал горсть тигров на всякий случай, — сказал он.

Я внимательно осмотрел себя. Как-то не было времени осознанно сделать это раньше. Сбоку у меня тоже был похожий небольшой подсумок. Открыв его, я обнаружил дюжину пластин — жетонов из какого-то серого металла, скрепленных медной проволокой через круглые отверстия.

— Что это, Марвин? — спросил я, показывая находку.

— То, что осталось от твоего жалованья за сезон, — еще немного и он покрутил бы пальцем у виска. Марвин отвернулся. — Тысяча двести тигров.

Сто двадцать раз переплыть залив. Что-то маловато осталось. Хотя непонятно, что такое сезон. А еще может быть, что монеты и тигры отличаются.

Марвин снова принялся махать копьем и я решил не отвлекать его расспросами.

Мне впервые пришел в голову вопрос, а как, собственно, я выгляжу? Но спрашивать Марвина смешно, а посмотреться некуда — и шлем, и ножны, и доспехи матово-тусклые, ничего в них не разглядеть. Я наполовину вытащил из ножен саблю, но никакого отражения не увидел.

Интересно, зеркала здесь вообще есть? Я решил все же спросить Марвина. Тот устал махать копьем и стоял, грустно озираясь. Переправляться через реку он явно не хотел. Не умеет плавать или просто водобоязнь, как я и думал.