Крысиный король - [16]
— Так ты не вышла замуж, Рашель?
— Вышла. В машине моя дочь.
— Правда? Которая?
— Вон та, в синей блузке.
— Не похожа на тебя. Это неудивительно — дочки обычно похожи на отцов. Хорошие дочки. Ты вот очень похожа на своего отца. Ты же хорошая дочка, правда? Он умер, твой отец? Ну, не хочешь отвечать, не отвечай. Куда едешь, Рашель?
— Возвращаюсь в Париж. К мужу.
— Прекрасно! Это прекрасно! Париж в противоположном направлении. Разве нет? Впрочем, надо спросить у этих болванов. Я еще здесь не освоился…
— Освоишься, Ганси! У тебя все впереди.
— Ты так считаешь? Приятно слышать…
Он вздохнул, снял фуражку, вытер внутренний кожаный обод платком. Платок источал запах лаванды.
— Не находишь — сегодня жарковато? Вы из-за жары сбились с пути? Да? Ну, и кто у нас муж? Прости, что спрашиваю, но в документах ни о каком муже не говорится. Впрочем, я, кажется, знаю. Поверь мне — хорошо, что он француз. Хорошо для тебя.
— Да, сегодня очень жарко, — сказала я.
— Значит, все-таки в Париж? Ну, мы там увидимся. Обязательно увидимся. Приготовишь драники и позовешь меня вспомнить детство.
— Обязательно, Ганси. У тебя такая красивая форма. Записать тебе адрес?
— Спасибо, он у меня уже есть. И улыбнись, дура, улыбнись! Я должен отдать приказ, и тебя вместе с дочерью заберут. А я тебя отпускаю. Понимаешь? Ну!
Я улыбнулась.
По телефону я попыталась связаться с Пьером, но дома никто не отвечал, а в лаборатории ответили по-немецки. Пьер так надежно спрятал документацию, что сам не мог ее найти. Господин Марсель Блох, когда они оба оказались в Бухенвальде, убеждал его не упорствовать, отдать все нацистам, говорил, что никакие лампочки нацистов не спасут, и не верил, что Пьер забыл, где находится тайник. Пьер умер от истощения уже после того, как Бухенвальд освободили американцы, 19 апреля, в день рождения Розы. Изобретение моего деда, воплощенное Пьером, не попало ни к немцам, ни к господину Марселю Блоху, который, поменяв фамилию на Дассо, после войны нашел для своих реактивных истребителей другие лампочки, от других изобретателей.
У нас не оказалось будущего.
4
За рулем сидел Потехин, из-за этого нас остановили, подозрительно аккуратное вождение, где надо сорок — сорок, где шестьдесят — шестьдесят, всех пропускал, сразу чувствовалось — едет чужой, ведь свой, когда его обгоняют, никогда не будет включать поворотник, мол, я тебя пропускаю. Остановили и проверили права, документы на фургон, документы фирмы. Мы стояли в маленьком кармашке, вдоль узкого шоссе шли глухие заборы. Зона дач и особняков. Слуги народа. Новая аристократия.
— Командир, может хватит? — спросил Потехин мента, который, закинув за спину короткоствольный автомат, протягивал руку за потехинским паспортом. — Что вы прицепились?
— Ты радио включи, — сказал мент. — И не залупайся. А то проверю комплектацию аптечки и срок годности валидола. Что значит “Norats”?
— Нет крыс, только в одно слово. По-английски…
— Не умничай!
Нас отпустили после осмотра фургона. Акелла кружил по клетке. Он попискивал и шипел. Вставал на задние лапки. Тарзан спокойно спал. Свернувшись в клубок, подвернув голову. Сквозь редкую его серую шерстку просвечивала нежная розовая кожа. Он мерно дышал.
— Ну у вас и работа! — сказал мент. — Езжайте!
Когда Потехин включил радио — прежде я просил этого не делать, после выпитого пшеничного с виноградным голову стягивало широким обручем, — выяснилось, что не только потехинская церемонность была причиной проверки: еще рано утром возле большого рынка взорвался припаркованный фургон, есть жертвы и разрушения.
— Вот прикинь — бабушка собралась по утрянке на рынок, купила там зеленюхи, картошечки, помидорчиков, сметанку, катит сумку на колесиках, думает, как накормит внучку, руки пахнут укропом и кинзой, вспоминает, что надо зайти в «Пятерочку», яйца там, мясо…
— Почему она мясо на рынке не купила?
— Ну, там дорого!
— Картошку, значит, она на рынке покупает. И сметану. Странная бабушка…
— Хорошо, мясо тоже купила…
— Тогда уж и яйца…
— Но это совсем невыгодно! На рынке…
— Зато из рыночных глазунью жаришь, она такая получается вкусная! Ее внучка любит рыночные яйца. Это точно!
— Хорошо. Она все купила на рынке. Хлеб тоже, у фермеров, по сто пятьдесят рублей за батон…
— А вот это очень дорого!
— Она просто любит внучку. Внучка у нее безалаберная, собирается бросить институт, завела ухажера, старпера, который ездит то на Гоа, то во Вьетнам, мускулистый такой, не пьет, не курит, вегетарианец…
— Говорит все время о серьезном. Цель в жизни. Карма. Эти, как их, чакры…
— Да, такой седоватый, и бабушке он не нравится. Ей нравится другой, надежный, у которого фирма по установке и ремонту систем видеонаблюдения, который выдвигался на выборах, не прошел, но на следующих пройдет обязательно, он бабушке подарил шаль и мобильный телефон, и вот она слышит звонок по мобильному, это ей звонит внучка, она отвечает, и внучка говорит, что у нее для бабушки сюрприз. Какой, какой? — бабушка предвкушает что-то хорошее, радостное или, наоборот, — думает, что внучка ее забеременела…
— И гадает — от вегетарианца или от кандидата в депутаты?
Нет, это вовсе не кулинарная книга, как многие могут подумать. Зато из нее можно узнать, например, о том, как Европа чтит память человека, придумавшего самую популярную на Руси закуску, или о том, как король Наварры Карл Злой умер в прямом смысле от водки, однако же так и не узнав ее вкуса. А еще – в чем отличие студня от холодца, а холодца от заливного, и с чего это вдруг индейка родом из Америки стала по всему миру зваться «турецкой птицей», и где родина яблок, и почему осетровых на Руси называли «красной рыбой», и что означает быть с кем-то «в одной каше», и кто в Древнем Египте ел хлеб с миндалем, и почему монахамфранцисканцам запрещали употреблять шоколад, и что говорят законы царя Хаммурапи о ценах на пиво, и почему парное мясо – не самое лучшее, и как сварить яйцо с помощью пращи… Журналист Фаина Османова и писатель Дмитрий Стахов написали отличную книгу, нашпигованную множеством фактов, – книгу, в которой и любители вкусно поесть, и сторонники любых диет найдут для себя немало интересного.
Ретушер – это тот, кто ретуширует. А те, кого ретушируют… ИСЧЕЗАЮТ из жизни. Фотограф, обладающий УБИЙСТВЕННЫМ ДАРОМ, не хочет быть НАЕМНЫМ УБИЙЦЕЙ, поэтому ИСЧЕЗНУТЬ должен он сам…
Эта книга посвящена вещам, которые окружают каждого из нас: спичкам и авторучкам, одеколону и лифчикам, чулкам и шубам, чемоданам и велосипедам, автомобилям и заборам, баням и даже туалетам — словом, всему тому, без чего людям не обойтись. Не претендуя на высокие цели, авторы тем не менее рассказывают об истории человеческой цивилизации. Ведь что такое цивилизация? Это — в значительной степени — сочетание обыденных, привычных, самых простых вещей. Какие происходили открытия, кипели страсти, случались озарения и несчастья, прежде чем люди получили возможность легко и непринужденно носить джинсы или, скажем, обмахиваться веером, щелкнуть зажигалкой или поставить на проигрыватель виниловую пластинку! Журналист Фаина Османова и писатель Дмитрий Стахов пишут свои «Истории простых вещей» с любовью к самим вещам и с уважением к тем, кто этими вещами пользуется, пользовался и будет пользоваться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Пушкин: «Капитанская дочка». Время действия – XVIII век.Дмитрий Стахов: «Генеральская дочка». Время действия – XXI век.Дочки разные. Чины и звания тоже разные. Все остальное – как встарь: власть, деньги, любовь, смерть…Литературный РИМЕЙК – это не подражание и не «хорошо забытое старое». Это зеркало современности, в которое смотрится прошлое.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Возвращение Панды» посвящен человеку, севшему за убийство в тюрьму и освобожденному, но попавшему все в ту же зону — имя которой — современная людоедская Россия чиновников на крови.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.