Крыса - [10]

Он подплывает к противоположному берегу, вцепляется когтями в неровную поверхность и выскакивает на берег. Отряхивается – да так, что летящие капли попадают мне прямо в глаза.

Я собираю все свои силы, чтобы справиться с мощным течением, сносящим меня к середине потока. Я судорожно перебираю лапками, стараясь держать голову повыше, чтобы волны не заливали мордочку. Приближаюсь к противоположной стенке канала почти в том же месте, где вылез старый самец, и вцепляюсь в нее всеми когтями передних и задних лап. Пытаюсь выскочить на берег, но это мне удается не сразу. Я снова падаю в воду, снова вцепляюсь когтями в углубления шероховатой стенки, напрягаю все мышцы. На сей раз прыжок получился отлично. Вода стекает с шерсти, и я несколько раз отряхиваюсь. Старый самец уже отправился дальше. Я бегу по его следам, хорошо заметным на влажном налете, покрывающем каменный берег канала. Я нахожу его за углом – он рассматривает небольшой серый клубочек, напоминающий маленькую крысу.

Мышь держит во рту большого белого червяка. Она подняла голову повыше и в этом неудобном положении продвигается вперед. Увлекшись добычей, она не замечает нас. Она тащит, подталкивает, подбрасывает свою извивающуюся добычу. Главное – добраться до цели. В том месте, где внутрь пробивается слабый луч света, мышь тащит червяка по обломкам битого кирпича.

Я готов прыгнуть – мышцы спины напряглись. Старый самец как будто чувствует мои намерения – он поворачивается ко мне и касается моих ноздрей своими вибриссами. Тем временем мышь успевает добраться до цели – узкой расщелины в своде канала.

Прыжок – и старый самец застывает рядом с отверстием. Я слышу тонкие попискивания, доносящиеся из глубины расщелины. В покинутом крысами коридоре обосновались мыши.

По звукам ясно, что их там много. Старый самец вбегает в коридор. Внутри коридор разветвляется – нужно заблокировать все выходы, чтобы ни одна мышь не ускользнула. Мы врываемся. Мыши разбегаются, бросаются на стены, проскакивают над нашими спинами.

Старый самец наносит смертоносные удары. Одно движение его зубов – и мышь падает с перерезанным горлом, сломанным позвоночником или свернутой шеей.

Я замечаю самку, прикрывшую собой шевелящиеся, пищащие тельца. Она в ужасе сжимает в зубах одного из своих малышей, судорожно перебирающего в воздухе лапками. Быстрое движение – и самка падает замертво с перегрызенной шеей. Я убиваю мышат, разрываю зубами нежное розовое мясо, глотаю, насыщаюсь.

Мои движения становятся все более точными, все более совершенными. Раньше я не умел так легко убивать.

Убийство мыши или птицы сопровождалось множеством лишних, ненужных движений. Теперь удары точны, и я убиваю, почти не встречая сопротивления.

Старый самец продолжает искать. У дальней стенки он по запаху обнаружил гнездо – вход в него замаскирован обрывками газет. Доносящийся оттуда писк свидетельствует о том, что там он нашел большую мышиную семью.

Из обнажившегося отверстия норы выползает мышонок. Задние ноги у него парализованы. Я перегрызаю ему шею.

Старый самец перетаскивает всех убитых мышей в одно место. Его зубы поразрывали их на части. Мои пока еще не наносят таких ран, не причиняют такого ущерба.

Насытившись, мы покидаем расщелину. У выхода уже ждут другие крысы, привлеченные запахом крови. Они жаждут продолжить нашу трапезу.

Старый самец равнодушно проходит мимо них.

Мы отправляемся на бойни, где пьем еще теплую кровь, на склады с зерном и мукой, в пекарни, на маслобойни, на свалки и помойки, в конюшни и на скотные дворы – все дальше и дальше.

Старый самец хорошо знает переулки и свалки, он умеет избегать опасностей, показывает гнезда ос и шмелей, предупреждает о подкрадывающихся лисах, куницах и ласках. Учит доставать мед из стоящей в кладовке бутылки – прогрызает пробку, а потом раз за разом опускает в густую жидкость свой длинный хвост. Движения его четки и уверенны – он отлично знает силу своих мощных, беспрерывно растущих зубов. Он умеет открыть ими металлическую крышку на банке с ароматным топленым салом, может прогрызть тонкую жестяную стенку мясных консервов, знает, как перекусить веревку, с которой свисает копченый окорок.

Старый самец заботится о своих зубах. Мы выбираемся на поверхность по темному, вырытому крысами коридору. Я слышу отдаленный лязг трамвая, шум идущей по улице толпы. Мы движемся вдоль ровной бетонной поверхности. Одна из прилегающих друг к другу плит раскрошилась. Мы протискиваемся внутрь – осторожно, чтобы не повредить брюхо об острые прутья стальной арматуры. Здесь, в выложенном толем и залитом смолой углублении, тянется толстый кабель, покрытый оловом. По поверхности металла бегают мелкие сверкающие искорки. Я замечаю на проводах следы крысиных зубов, а на полу – металлические крошки.

Я грызу и выплевываю старое олово. Ритмично движутся челюсти. Сопротивление металла раздражает, я стараюсь расправиться с ним, ищу положение поудобнее, грызу с разных сторон. Олово уступает перед моим напором. Я перегрызаю тонкие проволочки внутри кабеля – сверкающие искры обжигают десны, и я перестаю грызть. Мы возвращаемся.