Крыса-любовь - [25]
И вручила мне ксерокопию с полусотней одобренных тем — от пробок по дороге к больнице до последних новостей, наших и зарубежных. Касаться погоды тоже не возбранялось. Кроме того, один из больничных волонтеров должен был ежедневно прочитывать Гордону его любимую газету от корки до корки.
— Что за кислый вид, Стори? — поинтересовалась Мишель, прежде чем я сам понял, что у меня кислый вид. — В чем дело?
Мишель кто угодно, но только не дура. Она видит людей насквозь — особенно меня. Она часто попадает не в бровь, а в глаз. До ужаса часто. Правда, я тоже могу просветить ее как рентгеном. Не зря же говорят: рыбак рыбака видит издалека. Моментальное узнавание. Но я стараюсь не углубляться в эти мысли. Если я, не дай бог, обнаружу в себе хоть какую-то черточку из тех, что вижу в Мишель… кинусь, наверное, вырезать эту самую черточку тупым ножом и без наркоза — только бы поскорее.
— Отменный список. Такой, знаешь ли… — Когда надо, нипочем не найдешь нужного эпитета. — Основательный. А можно я предложу еще и…
«Нельзя, — без обиняков сказал взгляд Мишель. — Никаких предложений!» Сандра и Тони подтвердили глазами, что нельзя. Форменная нелепость, по-моему. Не список, а сплошной депресняк. От этих тем впору было впасть в кому, а мы вроде должны были убедить Гордона, что ему есть ради чего очнуться, точно?
— Не желаешь придерживаться нужных тем, Стори, так и скажи. Я просто не буду на тебя рассчитывать, — прошипела Мишель. — Думаешь, при беседотерапии можно тыкать наугад? Эти темы одобрил доктор Бриджес!
Доктор Бриджес, последний из вызванных к Гордону специалистов, был очень похож на врача из телесериалов. Вылитый Джордж Клуни — только пониже, потолще, не такой красивый и без шарма.
— Слышишь, Артур, их одобрил специалист, — вклинился Тони. Они с Сандрой целыми днями болтались в больнице. — Значит, будем делать так, как говорит Мишель. Нам надо строго держаться списка.
Тони сказал «нам надо», хотя сам не собирался отклоняться от указанных тем. Когда у меня начинаются контры с Мишель, Тони всегда говорит «мы». «Мы» — это он и я. В наших с Мишель конфликтах Тони неизменно выступает миротворцем. «Мыканье» — его подсознательная миротворческая тактика. Как будто если «мы» — он и я — сделаем что-то вместе, это будет сознательный поступок двух взрослых мужчин. (А не очередная уступка двух слабаков одной бой-бабе.)
— Специалисту виднее, Артур, — продолжал Тони. (Тони всегда продолжает. Вся его жизнь — продолжение одной бесконечной тирады.) — Доктор Бриджес лучший в своей области.
Я понял, что он вот-вот разразится панегириком в адрес всех своих знакомых специалистов.
— Ты знаешь, ведь ему было совсем перекрыли кислород, но тут Джеймс Уитни — помнишь Джеймса, крестного Мишель? — тут Джеймс нажал кое-какие кнопочки…
Тони сейчас в том возрасте, когда лечащий врач становится символом общественного положения. Бедолага Тони. Когда-то символом его положения были барышни в его объятиях, или лошадиные силы под капотом его авто, или длина его домашнего тесака для мяса. А теперь, чтобы показать «кто есть кто», Тони сообщает имя хирурга, который кромсал его желчный пузырь, или имена тех, кому вырезали желчный пузырь на одном с ним столе.
— Я кое-что почитала о лечении коматозников, Стори, — перебила отца Мишель. — Темы для беседы должны увлекать, но ни в коем случае не возбуждать. Мозг Гордона сейчас очень, очень уязвим. Его подсознание перенапряжено, потому что сознание…
— Отключилось?
— Вошло в фазу отдыха, — отрезала Мишель. — И я хочу оградить его подсознание от ненужных раздражителей.
Пока она выговаривала «ненужные раздражители», рот у нее скривился как от кислятины и она посмотрела на меня весьма недвусмысленно: «ненужные раздражители» — это «ненужные братья», «никчемные родственники» и далее по списку.
— По-моему, все очевидно, — продолжала Мишель. — Здоровый мозг чувствует, какую информацию стоит сохранить. Но больной мозг…
— Я где-то читал, что наш мозг очень похож на морскую губку, — вклинился Тони. — Он может вместить столько информации, что ее вес в десять тысяч раз превысит его собственный. В десять тысяч, вы только представьте! А я-то всегда поражался, что муравьи поднимают больше, чем весят. Оказывается, муравей просто сопляк перед нашим мозгом!
Тони ждал нашего отклика на эту информацию, которую его мозг явно счел достойной хранения. Я приподнял бровь, глубокомысленно кивнул и пробормотал:
— Невероятно!
Я, конечно, не перетрудился, но от родной дочери Тони вообще достался лишь шумный нетерпеливый вздох. Вздох раздраженной женщины, исполненный скрытого смысла. Мишель развернулась к Сандре и впилась в мать взглядом, требуя проявления солидарности.
Сандра, как всегда, разрывалась между мужем и дочерью и чувствовала себя очень неуютно. Она побаивалась Мишель и восхищалась ею. Она давным-давно отказалась от попыток переспорить дочь — поняла, что это невозможно. Иногда Сандра просто сидела в сторонке и слушала, как ее единственное чадо самоуверенно разглагольствует обо всем на свете. Буквально обо всем. Рот у Мишель работал как гигантский вязальный крючок — на лету цеплял слова (ее, ваши, слова Тони, неважно чьи) и сплетал из них доводы и заявления, все одинаково быстро и четко. Сандра никогда не успевала заметить, что кружево слов оплетает ее — как паутина.
Четырех подруг — Саванну, Глорию, Бернадин и Робин — роднит возраст и стремление обрести счастье. Они не мечтают о чем-то сверхъестественном. Их представления о счастье гораздо прозаичнее — встретить достойного человека и жить с ним в мире и согласии. Каждая идет к цели своим путем, преодолевает свои трудности и в итоге находит свою любовь. Может быть, она не совсем идеальна, но кто вспомнит об этом…
Четыре женщины дружны уже более двух десятков лет, еще с тех пор, когда снимали вместе квартиру в Лондоне. Знакомьтесь: Кейт — разведенная, добросердечная, ответственная; Элли — бесстрашная журналистка, ведет одну весьма ядовитую и остроумную рубрику; Джеральдин — жена и мать, столп общества в своей деревне; и, наконец, Наоми — прекрасная, беспомощная Наоми.Все триумфы и невзгоды взрослой жизни они преодолели вместе, всегда готовые прийти на помощь друг другу. Однако одно предательство послужило началом конфликта, из которого ни одна не вышла невредимой.
Сонал не желает ни видеть, ни слышать Криса. Он пытается вымолить прощение у неё, но терпит одни неудачи. Сонал сближается с его лучшим другом — Треем Гэмптоном, но и Джон не покидает Сонал. Он мечтает о том, что они будут вместе.Тем временем, Фиби пытается насолить Сонал, таким образом, отомстив ей за их с Крисом разрыв. Фиби хочет вернуть Криса и пойдёт ради этого на многое…Как изменятся отношения между героями? И чем всё это закончится? Кого, всё-таки, любит Сонал?
Что значит, не везет с личной жизнью и как с этим бороться? Что делать, если ты молодая, симпатичная и далеко не глупая девушка, а счастья все нет и нет? Неужели все настоящие мужчины вымерли вместе с мамонтами, оставив вместо себя лишь занудных ботаников и безмозглых качков? А быть может дело в самой себе? Возможно, стоит перестать мечтать о принцах на белом коне, точнее на черном Range Rover, и просто осмотреться по сторонам? Того и гляди где-то на горизонте замаячит то самое, такое долгожданное счастье… Тем более, когда сама судьба толкает тебя к нему, а случайное стечение обстоятельств оказывается не таким уж и случайным…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Киноактер — звезда первой величины и молодая преуспевающая киносценаристка впервые встречаются на съемочной площадке, но до этого она столько раз видела его на экране, что успела по уши влюбиться. Собственно, и главного героя своего нового фильма Лейн Денхэм писала с синеглазого неотразимого Фергюса Ханна, о котором, разумеется, знала из кинофильмов с его участием и из прессы.Но он оказался совершенно другим, тонким, чутким, мужественным и заботливым, не похожим на созданный падкими на сенсации журналистами расхожий образ сердцееда и ловеласа.Впрочем, вблизи свет кинозвезды совершенно ослепил ее, и юной Лейн приходится многое пересмотреть в себе и в своем взгляде на мир, прежде чем она привыкает открыто, не отводя глаз, смотреть на возлюбленного.