Крыса из нержавеющей стали. Том 2 - [148]

Давайте скинем шпиков Запилота,

Харапо — лучший президент!

Я не считал это шедевром поэтического искусства, но не сомневался, что избиратели услышат шокирующие слова о Запилоте. Это привлечет внимание любого слушателя. Песня звучала, и мы съехали с загородного шоссе на дорогу, ведущую через предместья к центру. Вокруг было тихо, и только детишки сопровождали наш кортеж, привлеченные мешком с конфетами. На мешке было написано «ХАРАПО ОТЛИЧНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ!» Когда ребятня съела все конфеты, то завопила, размахивая розданными флагами с такой же надписью, требуя еще сладостей. Как только мы выехали на главную улицу, начались неприятности. Большая черная полицейская машина преградила нам путь. В ней сидели свирепые шпики, наставив на нас стволы. Наша маленькая кавалькада остановилась. Боливар прошел вперед, широко улыбаясь, и столкнулся лицом к лицу с неулыбчивым офицером.

— Харапо — президент, голосуйте за Харапо, — сказал Боливар и протянул офицеру избирательный бюллетень. Тот разорвал его и выбросил.

— Пошел вон. Убирайтесь отсюда! Проезд запрещен.

— Бога ради, но почему? — спросил Боливар, раздавая бюллетени полицейским, которые комкали их и выкидывали. Следом за Боливаром направилась Ангелина, раздавая толпящимся детишкам конфеты и флаги.

— Демонстрации запрещены, — буркнул полицейский.

— Но мы же не демонстрация. Просто собрались друзья покататься…

— Если я говорю, что вы — демонстрация, значит вы — демонстрация. Даю вам десять секунд, чтобы вы развернулись и убрались отсюда или…

— Что «или»?

— Или я вас расстреляю, вот что!

Шепот разнесся по толпе, и через мгновение улицы были пусты. Словно пронесся смерч: валялись брошенные флаги, конфетные обертки, обрывки бюллетеней. Покинутая своей аудиторией Ангелина обошла полицейскую машину и протянула офицерам флаги.

— Вы собираетесь нас расстрелять без всякой на то причины? — спросил Боливар, поворачиваясь к нам в профиль, отлично зная, что всю сцену снимают. — Вы расстреляете беззащитных горожан, жителей вашей страны, вы, которые должны ратовать за закон? — он упал на спину, задыхаясь.

— Все, ваше время истекло. Ребята, приготовились.

Один-единственный полицейский поднял винтовку, потом опустил ее и присоединился к своим оцепеневшим товарищам. Потому что вместе с флагами Ангелина подсовывала им усыпляющие капсулы.

— Огонь! — приказал офицер, — но ничего не произошло. Он стал задыхаться, стараясь вырвать свой пистолет из кобуры. Пыхнула еще одна капсула, и он повалился, пополнив ряды уснувших.

И в ту же минуту восхищенный шепот раздался изо всех окон. Распахнулись двери, и снова появились дети, они вопили и размахивали руками, всячески выражая свою радость. На этот раз к ним присоединилось и несколько взрослых. Они робко улыбались, а мы тем временем метили печатью Харапо спины полицейских, вкладывали каждому в руку флаг Харапо. После всего этого счастливые добровольцы откатили в сторону полицейскую машину со спящими блюстителями закона, и наш парад продолжался. Были розданы тонны сладостей. Так и сыпались в протянутые ладони хрустящие прямоугольные избирательные деньги, которые можно было обменять на бутылку вина или отлично поджаренный тост. Все потихоньку складывалось. Но не следовало забывать о Запилоте, который, разумеется, старался нам помешать. Когда мы добрались до центра города, толпа выросла, крики стали громче. Мы с маркизом стояли на платформе, приветственно размахивая руками; как иерихонская труба звучал наш избирательный гимн. Родригес, не спускающий с меня глаз, шел за медленно движущимся автомобилем, он казался более угрюмым, чем обычно, потому что я попросил его оставить дома автоматический пистолет пятидесятого калибра. Предосторожность была очень мудрой — я не раз видел, как тянется его рука к кобуре, и он наверняка бы уже сделал не одну сотню выстрелов. Вдруг я услышал визг пуль и увидел, как они замедляют свой полет в защитном поле, со звоном падая на землю.

— Там в окне, на первом этаже! — прокричал Родригес, показывая рукой. Краем глаза я успел уловить движение в окне.

— Поймай его! — приказал я.

Родригес рассек толпу, подобно волнорезу, и пропал в здании. Я приказал остановить автомобиль, вышел и поймал застрявшие в силовом поле пули. Бросил их на пол. Потом коснулся микрофона:

— Вы это записали? — я посмотрел на Джеймса, который ехал в задней машине. Он поднял камеру, его голос прозвучал в моих наушниках:

— Конечно, пап!

— Хорошо. Продолжай снимать. Это попытка убийства, и наш замечательный страж отправился за стрелком. Сейчас они будут здесь.

Родригес выскочил из дверей с длинноствольной винтовкой в одной руке, другой он тащил потерявшего сознание мужчину. Толпа зашумела и придвинулась поближе, желая рассмотреть, что же произошло. Я включил микрофон на публику и заговорил, отвлекая их внимание:

— Дамы и господа, избиратели Пуэрто Азула! То, что я встретил вас здесь, для меня большая удача и удовольствие, и я искренне надеюсь, что мы встретимся еще раз сегодня вечером. Мы сможем поговорить, там будет еда, напитки, мороженое, и все бесплатно. Сотни призов, разумеется. Счастливчики принесут домой щитки и полный набор дротиков, но это не обычные дротики. Каждый направлен в цель, и этой целью является лицо, как вы думаете, чье оно? Вы правы, вы можете кидать дротики в ненавистное лицо старого диктатора, в Джулио, монстра Запилота!