Крыса из нержавеющей стали. Том 1 - [202]

— А теперь слушай, Джим. Воспоминание готово проявиться. Отсчет начнется с десяти. По ходу его я засну. Память включится при слове «зеро»!

— Десять, — произнес я, чувствуя себя прекрасно. — Девять…

И зевнул. К тому времени, когда я добрался до пяти, веки мои отяжелели, а что была дальше, я просто не помню.

Я проснулся с одеревеневшими пальцами, затекшей рукой и утомленными глазами. И с большим квадратом картона, покрытым чертежами сложных электросхем. Подсознание — прекрасное место для сокрытия вещей, которые надлежит прятать от разума. Я не только имел теперь чертежи, но и вдруг осознал, как ими пользоваться. План был восхитительно простым, и я на миг ощутил ревность к тому, кто его выдумал. Его реализация требовала немного времени, много электронных схем и оборудования. Все это придется украсть. Я вздохнул и потянулся, расправляя затекшие мускулы. День был утомительный, и мой сон во время гипнотического транса вовсе не являлся сном. Завтра тоже будет день, а темп преследования завтра спадет. Завтрашний и послезавтрашний дни были очень насыщены работой. Я был стальной крысой, вылезшей на землю, где предстояло проделать немало шмыганий. Город вокруг меня продолжал заниматься своими делами. Я уверен, что они неослабно продолжали поиски, хотя никто и близко не приближался к моему уютному гнездышку. Я паял, монтировал электросхему, крал пищу и другие предметы комфорта, прямо скажем, походя. Клизанд, казалось, обладал очень низким уровнем преступности, а потому здесь, похоже, не предпринималось никаких мер против того рода краж со взломом, — какими занимался я. Либо преступный класс был уничтожен, либо он заправлял теперь правительством. Такое вполне могло случиться. Период моего одиночества скоро должен был кончиться, и я буду заниматься шпионажем, ради чего, собственно, и был йода послан. Покинуть город оказалось намного проще, чем мне казалось. Слоняясь с должной осторожностью в районе контрольно-пропускного пункта, я обнаружил, что во главе этой операции стояли военные, и она, похоже, шла на простодушный военный лад. Изучение разрешения, на выезд и документов, отшлепывание печатей, быстрый осмотр — и проваливай. Я надеялся, что и ко мне они отнесутся без предвзятости. Чтобы гарантировать исход операции, я похитил в сумерках военный грузовик. Чтобы остановить машину, я выставил на его пути робота. Грузовик, завибрировав, остановился, а водитель высуну голову и лихо выругался. Большинства слов, которые он использовал, не было в моих уроках: до языку, и я занес их в картотеку для употребления в будущем. Благословением божьим было то, что он ехал один.

— От такого слышу, — ответил я ему. — Некрасиво так разговаривать со штатским. Тем более в чрезвычайной ситуации.

— Какая чрезвычайная ситуация? — спросил он подозрительно.

— Такая чрезвычайная ситуация! — с воодушевлением ответил я.

Игла воткнулась ему в шею, и он отключился. Я отодвинул его в сторону, надел его форменную фуражку, приказал роботу топать за грузовиком и вернулся на склад за своими ящиками. Они надежно спрятались в кузове грузовика, за ящиками с обезвоженной пищей, формулярами в трех экземплярах, сапожным кремом и другими весьма важными военными грузами. Переодевшись в красный мундир солдата — его я оставил тихо дремать в моем зеленом, — я сказал «до свидания» роботу, моему единственному другу на этой малоприятной планете. Он ничего мне не ответил, но я не обиделся. После этого я уехал. Мои документы, удостоверение, командировочная были приняты с военной молчаливостью, изучены, одобрены, и я был свободен. Я весело понесся в ночь и во вторую фазу моего плана. Физически это требовало много беготни, похищения различных машин, чтобы запутать мой след, и долгого путешествия через центральную пустыню к определенному ориентиру. Ориентиром этим была огромная каменная глыба, стоящая в гордом одиночестве в мире песка. Формой она весьма походила на горшок и называлась по-клизандски лонак, что означает горшок и дает вам представление об уровне их воображения. Маскировочная сеть прикрыла похищенную машину, а я с предельным трудолюбием работал целых семь дней, прежде чем был удовлетворен результатом. Мною было построено моими собственными двумя руками и с помощью лишь робота-экскаватора полностью самообеспеченное подземное убежище, расположенное не далее сотни метров от упомянутой ранее скалы. Это было последним этапом подготовки к третьей фазе. В ту же ночь я положил начало этой фазе. Мой маленький домашней выделки передатчик был настроен и готов к работе, антенна была направлена точно в зенит. Ровно в полночь я включил его, и в космос рванулся узкий, точно направленный радиолуч. Я продержал сигнал включенным ровно тридцать секунд, а затем вырубил. Так-то! Метать кости и делать следующий ход полагалось им. Им — это значит подразделению Спецкорпуса, на которое была возложена организация этой фазы. И, будем надеяться, организовавшему ее. Я не буду знать ничего наверняка до следующего вечера.

Если план сработает — я немного пожевал губу над этим «если», пряча рацию обратно в машину, — мой сигнал будет принят ими и только ими. Канал предельно узкий, сигнал очень точно направленный. Запеленговать его невозможно. Клинзандцы вообще не должны знать о нем. Но он приведет в движение чудовищные силы. Заработают лучшие компьютеры, полыхнут огнем гигантские ракеты. Выбранный для этой цели метеорит придет в движение вместе с коллекцией сопутствующих космических обломков. Сейчас он далеко в космосе, за пределами действия клизандских детекторов, но он движется в сторону этой системы, нацеленный на одинокую скалу Горшок. Мне требовалось подождать день и ночь. Зная, как действует на меня непродуктивное ожидание, я устроил себе маленькую вечеринку. Была хорошая еда — насколько может быть хорошей еда из содержимого консервированных пайков, — была выпивка получше еды, поскольку ее я мог выбирать из куда более широкого ассортимента. Вино к закуске, а потом более крепкие, хорошо очищенные напитки. В завершение ужина я закурил сигару и, включив карманных размеров экран минипроектора, прокрутил пару чернушно-пречернушных фильмов, купленных мною в армейских магазинах. Весьма грубая поделка для солдат, хотя мне в моей роли кочевника пустыни фильмы эти показались достаточно привлекательными. А потом сон окутал меня своим мягким одеялом. Пролетела ночь, за ночью последовал день, а потом снова пришла ночь. И как только стало темно, я оказался снаружи с полевым биноклем в руке. Я обшаривал ночное небо по квадратам. Ничего. И ничего не должно было быть еще несколько часов, но мне не терпелось. План начинал мне казаться