Крымский щит - [6]
Володя попытался поднять комель — и не смог.
Тогда немец сам взвалил тяжеленный комель ему на спину.
Вовка задрожал, оседая всё ниже и ниже под непосильной тяжестью, сделал несколько шагов на полусогнутых ногах и упал на колени.
Павлик бросился к нему, — помочь, но конвоир, сверкнув глазами, прогнал его, ударив прикладом.
На коленях и на одной руке, захватив второю комель, Володя пополз к штабелю. Казалось, этому не будет конца.
«Жить, жить», — твердил он про себя и из последних сил, кусая губы и роняя слёзы, тащил, тащил.
В глазах потемнело. Почти теряя сознание, Володя распластался под бревном у штабеля. Отдышавшись, столкнул с себя тяжесть, с трудом поднялся и медленно побрёл к ребятам, которые стояли на месте хмурые, с влажными глазами.
— Сегодня уходим, — только и сказал он друзьям и обвис на их руках.
Откуда ты, парень, где твой дом, скажи…
…Как только перевалили за гребень, стало понятно, почему Сергей так торопился. Они оказались у края неширокой, густо-густо поросшей лесом долины, которая, медленно изгибаясь, уходила на северо-восток. Впереди, насколько доставал глаз — ни дымка, ни бедной сакли, ни ещё какого-нибудь признака человеческого присутствия. Только на самом верху обрывистой противоположной стены долины замерло полтора десятка грязно-белых комочков: небольшая отара овец.
— Чабан нас увидит? — спросил Шурале.
— Небольшая беда, — хмыкнул Хачариди. — Пока до села доберётся — овец же не бросит, — пока расскажет, пока будут судить да рядить — мы уже полдороги до базы отмотаем.
— Но это же татары… — начал Саша.
— А что татары? — вдруг окрысился Шурале. — Мы не люди, да?
Тогда только до юных кубанцев, не больно сведущих в физиогномике, дошло, что этот Шурале, которому вроде как безоговорочно доверяет герой-партизан Сергей, самый что ни на есть крымский татарин.
А Хачариди даже и добавил, резко и безжалостно:
— Вы, пацаны, не обобщайте. У нас в отряде не смотрят, кто ты по метрике, а только — кто ты в бою. Я, кстати, из греков. И в отряде не то что татары, — и румыны, и болгары, и даже один немец есть, Яшка Цапфер, только его почему-то евреем считают. А татары… Мы-то поболе вашего натерпелись от добровольцев-самооборонцев и от прочей сволочи, нераскулаченной. Особенно оттуда, — он указал за спину. — Из горных сёл. Но ты вот только прикинь сначала, что когда мобилизации были и когда наши отступали, сколько татарских парней призвали и забрали и сколько их уже в земле сырой лежит? Самых лучших. И я тебе скажу так: по процентам — сколько там предателей, а сколько героев — считать не буду; но только в каждом татарском селе не одна и не две семьи, которые завсегда помогут. Расслабляться, конечно, нельзя — но разделяю так: или наши, или фашисты со своими прихвостнями, а ко там кто по рождению и какому богу молится — это пустое.
Сказал — а мне и вспомнилось, как в тот же день, когда мы сбежали с фашистской каторги, подошли к селу. А там стояли два грузовика. Ходили несколько немцев с бляхами на груди, жандармов то есть, и добрая дюжина полицаев с винтовками и повязками на рукавах. Они все размахивали руками, показывали куда-то в сторону гор, где начали раздаваться выстрелы и взрывы, а потом из-за школы — мы сразу решили, что это школа, — ударил пулемёт. Установленный в окне приземистого дома, мы так его и назвали, казармой. Потом пулемёт замолчал, и из дома выбежало ещё несколько полицаев…
А грохот катился из-за гор и даже как будто нарастал. Немцы с татарами вскочили в машины и умчались по дороге, потом ребята узнали, что это дорога в Бахчисарай, оставив после себя лишь столб серой пыли.
Пацаны, трудно сказать почему, будто обрадовались этому и орали, свистели, а когда грузовики скрылись из виду, спустились в село. Шум в горах затих.
Сразу же заскочили в школу, но там не было никого и ничего. Тогда бросились в казарму татар-добровольцев.
Когда открыли дверь — пахнуло гарью и пороховым дымом. У окна на треноге стоял «максим» без бронещитка, высунув рыло в сторону, откуда чуть раньше доносились выстрелы. Гильзы были разбросаны по комнате, а лента с дюжиной патронов заправлена в приемник пулемета. Слева — стойка с одной винтовкой, рядом — пустая оружейная пирамида; посередине стол, а вдоль стен — койки. У двери тумбочка, а на ней — полевой телефонный аппарат.
Володя крикнул:
— Стойте! Ни к чему не прикасайтесь! Прежде всего, надо выделить наблюдателей, чтоб следили за дорогой, и проверить, не заминировано ли.
Лобов поднял с пола стреляную гильзу.
— Ещё тёплая, — констатировал он.
Тщательно осмотрели казарму, но нигде ничего подозрительного не обнаружили. Володя осторожно взялся за ручки «максима» и пошевелил его. Дуло легко поддалось нажимам, вертелось вправо, влево, вверх, вниз.
— Разберём и унесем с собой, — предложил кто-то.
Но, сколько и куда ни заглядывали, так и не смогли снять пулемёт с треноги. Оставили на время и кинулись искать оружие и что-нибудь съестное.
В кладовой нашли пять буханок чёрного, совсем зачерствелого хлеба, несколько пачек сухой капусты, по ящикам наскребли перловой крупы и вермишели.
Немного поели, отдохнули, а потом Саша — он всё время посматривал в окно, — сказал:
Со странным человеком свела судьба старшего лейтенанта Александра Новика во время одного из рейдов во вражеский тыл. Даже и не думал он тогда, что вместе с этим вызывающим сильные подозрения Яковом Войткевичем им придётся готовить захват фашистского штаба, а потом и вовсе разыскивать тайную базу немецких подводных лодок…
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
Оборона Севастополя – самый напряжённый и драматичный период Крымской войны, но и в это время, когда, казалось бы, все мысли военных и гражданских были только о том, как дать отпор неприятелю, жизнь продолжается. В городе, где осаждённых «толкут как в ступе», есть место даже водевильным историям, когда любовный треугольник превращается в четырёхугольник, а затем – и в пятиугольник, и на этом фоне кажется уже не особенно удивительным, что два офицера, Пустынников и Соколовский, разные, как небо и земля, становятся друзьями, а затем выясняется, что один из них не тот, за кого себя выдаёт.
Проза писателей Крыма.Художник А. Е. Судаков.Составитель О. В. Сотская.
В романе Якова Ильичева «Сиваш» воскрешаются подлинные события, происходившие в Северной Таврии и Крыму летом и осенью 1920 года, — легендарный штурм Перекопа и Сиваша, разгром белогвардейских армий Врангеля. Боевые эпизоды показаны выразительно и ярко, они воссоздают героический пафос тех славных дней. Волнующие страницы посвящены образу В. И. Ленина. Судьба героев романа, Матвея Обидного, его дочерей Феси и Лизы, других людей, оказавшихся в центре больших и драматических событий, захватывает и глубоко волнует читателя.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.